Маленькая книга счастья. Где прячется радость и как ее найти
Шрифт:
Глядя на типичный дом престарелых, становится понятно, почему большинство пациентов замыкаются в себе. Чувства и память – то, что связывает нас с миром и поддерживает контакты, – с возрастом теряют свою силу. И именно тогда, когда жажда жизни у пожилых людей ослабевает, мы размещаем их в учреждениях с тусклой и угнетающей больничной атмосферой, которая не питает их энергией, не вовлекает в какую-либо деятельность. Хилари Далк, британская специалистка по цвету, отмечает, что ограничение движения может еще больше обострить ситуацию. «У человека в доме престарелых очень ограничена траектория движения, – сказала мне Далк. – Он идет по коридору из спальни в комнату отдыха, и, возможно, это его единственный маршрут за день». Для борьбы с этой проблемой она использует многообразие различных красок и обоев при проектировании домов престарелых, чтобы разграничивать пространства и погружать пожилых жителей этих заведений в богатство ощущений. Обитатели одного дома престарелых так изголодались по новым ощущениям, что попросили раскрасить в самые яркие цвета их спальни,
Мы обычно думаем о месте нашего обитания как об инертном безжизненном резервуаре. Но все исследования ощущений помогли мне понять, почему Аракава и Гинс рассматривали дом и его жителей как единый живой организм, который называли архитектурным телом.
Карточка-инструкция № 6 гласит: «Как только вы шагнули в эту комнату, искренне поверьте, что идете в собственную иммунную систему». На первый взгляд это звучит нелепо. Но теперь мы знаем, что иммунная система очень тесно связана с нашей средой обитания: нас постоянно атакуют аллергены, микробы, которые проверяют наш иммунитет на прочность и таким образом укрепляют его, а свет регулирует иммунный ответ. Окружающая нас среда, возможно, напрямую влияет на наше эмоциональное благополучие. Если она скудна, то действует как обезболивающее, притупляет наши чувства и эмоции. Эстетика изобилия создает обратный эффект. Она пробуждает чувства и ведет нас к жизни.
Имея в виду это обстоятельство, я была немного обеспокоена, когда упаковала свою сумку на следующее утро, чтобы оставить лофт «обратимой судьбы» и вернуться обратно в скучный бизнес-отель в центре Токио. Вдруг коричневые двери и бежевые ковры утянут меня в яму депрессии? Но когда я вставила ключ в замок и открыла дверь, то почувствовала, что вошла в совершенно другую комнату – совсем не ту, которую оставила накануне. Мой взгляд поймал каждое пятнышко света и тени, кончики пальцев ощутили каждый бугорок и впадинку. В углу комнаты у окна стоял бордовый велюровый стул. Солнечный свет струился над ним, освещая так, будто он горел огнем. Я села и пробежала пальцами по бархатным складкам, и мне показалось, что я ощущаю мягкость впервые в жизни. Даже приглушенные тона и стандартные текстуры, казалось, дрожали от вибрации.
Эффект лофта Митаки длился несколько дней. Хотя он в конце концов выветрился, я воодушевлена тем, что Момойо Хомма и ее коллеги работают над гостиницей обратимой судьбы. Это что-то вроде архитектурного лечебного ретрита, куда люди смогут приезжать на короткий срок. Я думаю, что этот отель будет похож на спа-центр, но вместо того, чтобы расслабить ваши чувства, они выкрутят их на полную катушку.
Сенсорный голод
Недавно, осознав, насколько остро я нуждаюсь в ощущениях, я стала рассматривать их как питательное вещество. Достаточно ли я получаю витамина С? В норме ли количество кальция? А как насчет цвета, текстур и форм – довольно ли всего этого вокруг меня, чтобы почувствовать в себе жизнь? Несколько дней я оглядывалась – и, к сожалению, ответ был отрицательным. Большая часть нашей среды имеет упрощенное минималистическое наполнение, которое скорее напоминает холодную пустыню, чем пышный лес. Офисные парки и торговые центры рассыпают по пригородам серые коробки, оставляя большие участки земли в сенсорном вакууме. Большинство аэропортов, вокзалов и муниципальных зданий – это безликие монолиты, огромные эхо-пещеры, которые скорее нервируют, чем пробуждают чувства. За это мы должны сказать спасибо модернизму – движению, которое возникло в Европе в начале XX века. Модернизм решил отбросить декоративные элементы и традиции и создать новый вид архитектуры, основанной на геометрических формах и простых материалах. Модернисты признавали монолитные конструкции и прочные материалы, такие как стекло, сталь и бетон. Лучшие здания этого стиля могут быть совершенны. Однако, я считаю, на каком-то уровне они нас напрягают. Возможно, именно поэтому так много киношных злодеев живут в модернистских домах. Дизайнер Бенджамин Криттон просмотрел множество фильмов – от сериала про Бонда и «Бриллианты навсегда» до «Бегущего по лезвию» Ридли Скотта и «Большого Лебовски» – и обнаружил, что отрицательные персонажи, как правило, обитают в логовах со строгим интерьером [14]. Лишенные всех украшений, матовые поверхности имеют суровый и неприветливый вид, эмоциональный эквивалент лысой горы и незасеянного поля.
Дома в стиле минимализма обещают безмятежность в духе дзен, но постоянная жизнь в такой среде, кажется, идет вразрез с самой сутью человеческой природы. Даже мнимый минималист Филип Джонсон не жил все время в своем знаменитом «Стеклянном доме». Спустя всего несколько лет он перестроил соседний «Кирпичный дом» в уютную гавань для сна и чтения, дополнил его плюшевым ковром, сводчатыми потолками и узорчатой тканью на стенах. То есть можно сказать, что жажда новых ощущений все равно неотвратима, и ее можно сдерживать только до поры до времени. Архитектор Оскар Нимейер извлек аналогичный урок, когда проектировал город Бразилиа. Новая столица Бразилии, задуманная как символ упорядоченного и эгалитарного будущего, отличалась массивными идентичными кварталами с рядами зданий в строго геометрическом порядке.
Непреходящая неудовлетворенность и тоска по ощущениям может в самом деле вызвать настоящее чувство голода. Несколько лет назад я ездила на гавайский остров Кауаи и заметила удивительную вещь: за те пять дней, которые я там провела, я ни разу не перекусывала между основными приемами пищи. Это было странно, потому что дома меня можно назвать заядлым «грызуном». Пакетик с орехами и сухофруктами или миска попкорна почти всегда есть на моем столе. Но в этом отпуске – ни кусочка! Я осознала, что на Гавайях весь день была окружена пышными джунглями, шумом океана и запахом соленой воды. Ноги в вулканическом песке, а на шее лея плюмерии. Я была сыта с головы до пят. Конечно, к 11:00 в самый первый день после отпуска я мысленно двинулась на офисную кухню в поисках миндаля. Люди любят сваливать бездумное питание на силу привычки и отвергают его вред, но я считаю, что такой подход игнорирует истинную причину. В нашей монотонной среде мы живем, страдая от сенсорного голода, и, не имея возможности утолить его как-то иначе, просто его заедаем.
Этот опыт изменил мое представление о питании. Пища предлагает чувственное насыщение, а не только физические питательные вещества, и создать блюдо, которое было бы на вид так же прекрасно, как и его пищевая ценность, не составляет большого труда. Один из моих вдохновителей в этой области – Кимберли Хасселбринк, фотограф и автор поваренной книги под названием «Живая еда» (Vibrant food). Хасселбринк описывает, как фиолетовая цветная капуста, растущая в саду у подруги, подарила ей новое видение еды. Удивительная интенсивность цветов, которые она обнаружила в сезонных продуктах, стала точкой фокуса в ее работе. Кимберли начала сочинять блюда с яркими цветовыми гаммами, например хумус, тонированный оранжевым с помощью моркови; розовые фаршированные яйца, маринованные в свекольном соусе; совершенно белый зимний салат. Игра с цветом не требует сложного оборудования или виртуозной подачи. Просто нужно обращать внимание на те свойства продуктов, о которых мы часто забываем. Хасселбринк также говорит о важности текстуры. Что-нибудь настолько простое, как способ нарезки продуктов, может вдруг изменить весь ваш опыт. Например, если морковь не резать, а стругать длинными лентами, это не только выглядит красиво, но и создает более легкое и свежее ощущение, чем просто нарезанные кружками овощи.
Когда у меня возникает острое желание перекусить, я останавливаюсь и спрашиваю себя: я хочу есть или ощущаю сенсорный голод? И если последнее, то я спрашиваю себя вновь: что я могу сделать? И я пытаюсь превратить свой офис в гавань изобилия. На стенах моего офиса висят на веревочках множество ярких помпонов, красочные морские флаги и коллекция открыток с любимых художественных выставок.
На столе у меня лежит дюжина ручек разных цветов, ароматический крем для рук, бальзам для губ и бутылка эфирных масел, а под столом – груда журналов. Я изменила свои взгляды на отпуск. Раньше я рассматривала поездку как способ отдохнуть от чрезмерно беспокойной жизни, выискивала тихие и спокойные места, где я могу просто расслабиться и развеяться. Теперь я смотрю на отпуск как на способ получить абсолютно новые ощущения, которых не найду у себя дома, впитать их в себя как губка, чтобы затем возвращаться к ним. Теперь мои каникулы более яркие, а воспоминания более красочные, чем раньше.
Возрождается интерес к минимализму, поскольку люди жаждут передышки от набитых шкафов и от беспокойной жизни в вечном режиме онлайн. Сначала я скептически отнеслась к этому повальному увлечению, в частности к вызвавшей настоящую лихорадку книге Мари Кондо «Магическая уборка. Японское искусство наведения порядка дома и в жизни». Кондо проповедует пятиступенчатый метод достижения радости в доме, и все эти пять методов заключаются в том, что нужно поэтапно выбрасывать лишние вещи. Но, будучи новобрачными, мы с Альбертом владели вдвое большим количеством вещей, чем необходимо, и были опасно близки к героям сериала «Барахольщики». Поэтому мы послушно рассматривали каждый предмет в нашем – теперь общем – доме и задавали себе вопрос Кондо: дарит ли он «искру радости»? Безрадостные предметы были упакованы доверху в сумки и коробки и загружены в машину. Мы опустошили шкафы наполовину и отдали практически всю кухонную утварь паре, которая переезжала в свою первую квартиру.
Я не вру, стало хорошо. Но я поняла, что философия Кондо – совсем не минимализм. Ее философия – здравый смысл. В конце концов у нас с Альбертом все еще остается куча лишних вещей. И теперь, когда мы видим то, что имеем, в нашей квартире, то чувствуем себя не беднее, а богаче. И все потому, что изобилие – не просто накапливание вещей. Речь идет о том, чтобы окружить себя богатой палитрой текстур, которые оживляют чувства. Если истинный минимализм подобен сплошной вырубке леса, то метод Кондо похож на прополку сада. Это процесс удаления фоновых помех для создания основы, на которой можно построить полный радости дом. Тем не менее стоит помнить, что прополка сама по себе не создаст красивый сад. Нужно также посадить цветы.