Маленькая польза
Шрифт:
– Когда твой маленький слуга предупреждал тебя об опасности, дитя-чародей, он имел в виду вовсе не меня.
На улице за пределами переулка уже не было ни ветра, ни метели. На другой стороне улицы, как раз напротив переулка стояли двое мужчин в длинных пальто и больших шляпах. Я внезапно почувствовал вес их внимания, и мне показалось, что они были удивлены, увидев меня.
Я повернулся, чтобы сказать Мэб… но ее уже не было. Грималкина тоже, они оба исчезли без следа. Остаточной магии или отпечатков, как сказала Мерфи, не было тоже.
Я повернулся к улице как раз вовремя, чтобы увидеть, что две фигуры сходят с тротуара и движутся
Они оставляли на нем раздвоенные следы.
– Дерьмо, – сплюнул я, и побежал, отступая в узкий, невыразительный переулок.
Глава 7
При этом признаке отступления мужчины откинули назад головы и издали пронзительные, блеющие крики. Их шляпы свалились, когда они это сделали, открывая закрученные рожки граффов и прочие козлиные признаки. Однако они были больше, чем первая команда нападавших, больше, сильнее, и быстрее.
И поскольку они были довольно близко ко мне, я заметил кое-что еще.
Они оба достали автоматы из-под пальто.
– О, господи, – пожаловался я уже на бегу. – Это же просто несправедливо.
Они начали стрелять в меня, и это было плохой новостью. Чародей ты или нет, пуля в голову разбрызгает твои мозги в точности так же, как у любого другого. Действительно же плохие новости были в том, что они вовсе не распыляли пули повсюду. Даже с автоматическим оружием, не так легко поразить движущуюся цель, и старый метод вести огонь “брызгай и молись” полагался на слепую удачу, замаскированную под закон средних чисел: Выпустите достаточное количество пуль, и в конечном счете вы должны во что-нибудь попасть. Используя этот метод стрельбы, и иногда можно достичь намеченной цели, а иногда нет.
Но граффы стреляли, как профессионалы. Они выпускали короткие очереди прицельного огня, и при этом еще сами передвигались.
Я чувствовал, что нечто ударило мне в спину, чуть левее от позвоночника, воздействие, которое как бы простучало по спине и отложилось в суставе. Это было острое, неприятное ощущение, но оно меня больше удивило и напугало, чем нанесло вред. Я продолжал бежать, наклоняя голову вниз, и насколько мог, сгорбив плечи. Защитное волшебство, которое было вложено в мое плащ, могло, очевидно, остановить любые пули, которые использовали граффы, но, допустим, рикошет в любое место вокруг плаща – в ноги, например, – убил бы меня точно так же, как попадание в голову. Только потребовалось бы немного больше усилий со стороны граффов, вот и все.
Трудно думать, когда кто-то пытается убить тебя. Мы, люди, не приспособлены к тому, чтобы быть рациональными и творческими, когда дело касается нашей жизни, когда мы подвергаемся риску быстрого и жестокого конца. У самого тела есть определенные идеи, но в основном из стратегий выживания оно предпочитает обниматься, а остальные сводятся к “разорвать угрозу на части”, или “бежать изо всех сил.” Никаких размышлений в это время, работают инстинкты.
Наши инстинкты помогали нам долгое время, тем не менее, теперь существуют угрозы, которые такими методами не нейтрализуешь. Вы не можете опередить пулю, и нет смысла идти на бандита врукопашную. Скорость и бессмысленная агрессия не собирались поддерживать меня. Я должен был найти выход.
Я почувствовал, что другая пуля поразила более низкую часть моего плаща. Она ударилась об усиленную колдовством кожу и толкнула ее вперед, приблизительно так, как это сделал бы кинутый камень. Хотя, по общему мнению, камень при ударе не производит неприятного шума и не напоминает сердитого шершня. Я сваливал мусор позади себя, надеясь, что это собьет с толку граффов хоть на какие-то секунды и предоставит мне немного времени.
Эй, ты пытаешься придумать убедительный, рациональный курс действий, перебегая засыпанный снегом переулок с настоящими персонажами из сказки за спиной, причем они еще и стреляют в тебя. Это не так просто, как может показаться.
Я не смел повернуться к ним лицом. Я, возможно, мог поднять щит, чтобы остановить этот огонь, но как только я прекращу двигаться, я буду иметь дело сразу с двумя фантастическими противниками, один из них просто перепрыгнет через меня, как какое-нибудь экстра-кунг-фу, и они нападут на меня с двух сторон сразу.
Фактически, если бы я был ими, и поймал меня в том переулке …
В этот момент огонь по мне прекратился, и я понял, что случилось.
Я выхватил свой жезл и, подбегая к концу переулка, направил его передо мной, и крикнул, “Forzare!”
Выбранный мною момент времени не был идеален. Невидимая сила, которую я выпустил из конца жезла, вылетела передо мной невидимым тараном. Она ударила третьего граффа, который как фэйри-головорез притаился за углом, как ударила бы массивная дубовая дубинка, что была у него в руках. Взрыв не поразил его прямо. Так бы его просто отбросило бы в сторону. Вместо этого удар пришелся по правой стороне его тела, отбросив дубинку далеко от него и посылая граффа в пьяное, колеблющееся вращение.
Я не очень много знаю о козах, но кое-что узнал о лошадях, заботясь о верховых лошадях моего второго наставника Эбенезера Маккоя на его небольшой ферме в Миссури. Их ноги ужасно уязвимы, особенно учитывая, сколько веса они принимают на такую относительно маленькую область. Любая из ста небольших вещей может пойти не так, как надо. Одна из них – возможность, что некоторые из удивительно хрупких небольших костей выше копыта могут быть сломаны или раздроблены. Травма бабки или сустава могут сделать лошадь хромой на несколько недель и даже месяцев.
Так что, когда я поравнялся с крутящимся граффом, я раскачал свой посох, как бейсбольную биту, нацеливаясь позади одного из его копыт. Я почувствовал отдачу от удара в руке и услышал резкий треск. Графф издал высокий и совершенно козлиный крик удивления и боли, и упал на снег. Я почти полетел огромными шагами, пересекая улицу, чтобы добраться до самого близкого угла, прежде, чем его приятели опомнятся и смогут выстрелить в меня.
Когда вы ведете игру, вы, черт возьми, можете хорошенько убедиться, что тот, кого вы считаете добычей, готов ко всему и способен на многое.
Я нырнул за следующий угол всего за половину секунды до того, как оружие позади меня закашляло, изрыгая пули, отбивая кирпичную крошку от стены. На той стороне здания была стальная дверь, дверь только для выхода без ручки на внешней стороне. Но я не мог долгое время стоять здесь, ожидая граффов. Я рискнул, остановился, и нажал рукой на дверь, надеясь, как безумный, что у нее там толчковый отпирающий механизм, а не мертвый болт.
Мне повезло. Я почувствовал задвижку с другой стороны, протянулся моей волей и прошептав "Forzare", направил силу по ту сторону двери. Она затрещала, открываясь. Я нырнул внутрь и закрыл дверь за собой.