Маленькие бродяги
Шрифт:
На каждом шагу ребят подстерегали удивительные вещи, и это в какой-то мере скрашивало жизнь маленьких бродяг.
А жизнь была тяжела. Часами, которые всегда казались невыносимо длинными, ребята бродили по уличкам городов и обивали пороги деревенских домов: Франческо и Доменико с попугаем и билетиками счастья, Анна — с песнями. У Анны был хороший голос, люди с удовольствием слушали её и не скупились подавать милостыню.
Когда же они возвращались, начиналось самое ужасное: дядя Винченцо подсчитывал дневную выручку. Не столько жестокий, сколько скупой по натуре, он точно устанавливал
— Берите пример с Анны, — говорил дон Винченцо, — она выучилась петь и зарабатывает больше, чем вы все, вместе взятые. А вы чему научились? Вы едите даром хлеб, совсем не беспокоясь о деньгах, которые я посылаю вашим семьям. У вас нет сердца.
Перед сном Анна долго шепталась с Франческо и Доменико:
— Не слушайте, что он вам говорит. Пока что вы ещё ни разу не приносили меньше, чем нужно. Л если это случится, уж я что-нибудь придумаю…
— Что же тут можно придумать?
— Это секрет. Пока что я вам ничего не скажу. Но мы всегда должны помогать друг другу. Правильно?
Иной раз случалось, что какой-нибудь добросердечный крестьянин давал ребятам фрукты, кусок хлеба или стакан молока. В этих местах крестьяне были не такими бедными, как там, на родине ребят, и лица у них были открытые, добрые.
Однажды дядя Филиппо сказал ребятам:
— Эти крестьяне все красные.
Ребята начали расспрашивать, что значит «красные», но дядя Филиппо прервал разговор… Франческо с любопытством рассматривал крестьян, стараясь понять, почему они «красные»… На стенах здешних домов он часто встречал какой-то странный знак: серп, скрещённый с молотом.
«Когда-нибудь, — думал Франческо, — я спрошу, что это такое».
— А знаете, Альбинос — настоящий вор, — как-то сказала Анна. — Сегодня мы пели в деревне, и один крестьянин дал нам сто лир, только подумайте: сто лир!.. Потом мы ушли… А во дворе было развешано бельё. Альбинос осмотрелся кругом, потом схватил две рубашки и спрятал их в футляр аккордеона.
— А ты что же?
— Я?.. Ничего. Если бы я сказала, он избил бы меня. Знаешь, что заявил мне Альбинос? «Открывай пошире глаза. Тряпок не бери, но если попадётся что-нибудь стоящее, не теряй времени». Он хочет научить нас воровать. Если это ещё раз повторится, увидите, что я сделаю.
БУКВАРЬ ФРАНЧЕСКО
Букварь, подаренный учительницей, лежал у Франческо в вещевом мешке. Часто на берегу моря или в тени деревьев Франческо вынимал его и долго перелистывал. В такие минуты он забывал о горькой нищете, окружавшей его, и новый, неизведанный мир раскрывался перед ним.
Доменико не уставал смотреть на картинки букваря часами. И, хотя он знал их до малейшей подробности, каждый раз они казались ему другими и ещё
Он переписывал в тетрадь буквы и односложные слова. Анна не была терпеливой учительницей. Она сама едва умела читать, и всё же ей казалось, что Франческо слишком медленно постигает науку.
— Ты осёл, — говорила она. — Ослом и останешься… Нужно писать так… Давай!
Но Франческо не отдавал карандаша:
— Я сам хочу попробовать! Дай мне попробовать самому.
Взрослые не интересовались их занятиями. Только дядя Филиппо иногда подходил к ним сзади и стоял, попыхивая своей старой трубкой. Сам дядя Филиппо никогда в жизни не ходил в школу.
— Моим пером была лопата, — говорил он без улыбки. — Я научился вычерчивать прямые грядки на земле, но потом землю пришлось продать…
И он начинал вспоминать об утраченной земле.
В пути Франческо отыскивал на дорожных плакатах уже выученные им буквы. Он останавливался и стоял до тех пор, пока в скопище различных непонятных знаков не находил хоть одну знакомую букву.
— Это буква О, — говорил он тогда, — а вот та, другая — Т.
Анна помогала ему, по слогам прочитывая всё слово… Но вот наступил долгожданный день, когда Франческо удалось наконец самому прочитать весь плакат. Он заплясал от радости и без конца повторял удивительное слово:
— Моллинелла! Моллинелла!
За несколько дней до этого они отклонились от морского берега и шли теперь по Эмильской низменности. Сказать по правде, Франческо прочёл «Моллинелла» не совсем точно. Но когда дядя Филиппо правильно произнёс название этой местности, Франческо стал с ним спорить.
— Вы не умеете читать, — говорил он взволнованно, — а я умею!
— Есть много вещей, которые познаются не по книгам, а из самой жизни, — возразил дядя Филиппо. — Не забудь об этом, профессор.
С этого дня он стал в шутку звать Франческо профессором.
— Как дела, профессор? Как поживает алфавит?
— Всё так же, дядя Филиппо. Знаете, скоро я сам напишу письмо домой.
— Но твоя мать не умеет читать.
— Неважно. Она всё равно обрадуется. Она пойдёт к Микеле-тряпичнику, и он прочитает ей письмо.
Однажды вечером он с помощью Анны привёл в исполнение заветное желание. Некоторые слова письма помогла написать Анна, некоторые он списал прямо с букваря, хотя они не имели ничего общего с содержанием. Ему хотелось во что бы то ни стало изобразить на бумаге название всех местностей, какие они прошли с того момента, когда он научился читать надписи… В письме было немало ошибок, но когда оно было закончено, когда были написаны целых две страницы различных слов, все трое ребят долгое время, затаив дыхание, смотрели на него.
Вот что было написано в этом письме:
«Дорогая мама, мы живём хорошо, надеемся, что ты, Пеппе и Ринуччиа тоже. Я работаю не так уж много, и кушать хватает. Не беспокойся о нас. Когда приедем домой, достанем земли и будем жить все вместе. Анна научила меня читать и писать. Доменико всё хочет купить новую руку. Если мы заработаем деньги, то обязательно купим. Здешние места гораздо лучше наших, и крестьяне нам помогают. Будь здорова, прими привет и поцелуй от твоих сыновей!
Франческо и Доменико».