Маленькие мужчины
Шрифт:
— Они могли пойти к источнику, я пойду и взгляну.
Он перебрался через изгородь и зашагал так быстро, что она едва могла поспевать за ним, но когда догнала его. он опустил фонарь поближе к земле и с радостью показал ей отпечатки маленьких ног на мягкой почве у ручья. Она упала на колени, чтобы рассмотреть следы, а затем, вскочив, сказала горячо:
— Да, это следы маленьких ботинок моего Робби! Идем, они, должно быть, пошли дальше.
Какими утомительными были поиски! Но теперь какой-то необъяснимый инстинкт, казалось, вел встревоженную мать, так как вскоре Дэн вскрикнул и схватил с земли маленький блестящий предмет, лежавший на тропинке.
— Нет, позволь мне самой найти их; это я разрешила Робу уйти из дома, и я хочу вернуть его отцу сама.
Чуть поодаль они обнаружили шляпу Нэн и, несколько раз пройдя мимо, наконец наткнулись на крепко спящих детей. Дэн почувствовал, что никогда не забудет картину, на которую падал в ту ночь свет его фонаря. Он думал, что миссис Джо закричит от радости, но она только прошептала: "Тише!" и, осторожно приподняв передник Нэн, увидела маленькое раскрасневшееся личико под ним. Испачканные ягодами губы были полуоткрыты, влажные светлые волосы прилипли к горячему лбу, а обе пухлые ручки крепко держали маленькое ведерко, по-прежнему полное.
Вид детского урожая, бережно хранимого для нее, несмотря на все неприятности ночи, казалось, тронул миссис Джо до глубины души, так как она вдруг схватила в объятия своего мальчика и заплакала над ним, негромко, но с таким чувством, что он проснулся и сначала был смущен. Затем он вдруг все вспомнил и крепко обнял ее, крича с торжествующим смехом:
— Мама! Я знал, что ты придешь! Я так хотел, чтобы ты пришла!
С минуту они целовали и обнимали друг друга, забыв обо всем мире, ведь какими бы непослушными, измазанными и измученными ни были блуждающие в темноте сыновья, матери могут простить и забыть все, когда заключат их в их любящие объятия. Счастлив сын, чья вера в мать остается неизменной и который, через все свои скитания, пронесет сыновний дар, чтобы заплатить ей за ее верную и нежную любовь.
Дэн тем временем извлек из куста Нэн и с нежностью, которой никто кроме Тедди никогда не замечал в нем прежде, успокоил ее, испуганную внезапным пробуждением, и утер ее слезы, так как Нэн тоже начала плакать от радости: было так приятно увидеть доброе лицо и почувствовать, как тебя обнимает сильная рука после того, что показалось ей веками одиночества и страха.
— Не плачь, моя бедная маленькая девочка, не плачь! Вы теперь в безопасности, и никто не скажет вам ни одного строгого слова сегодня, — сказала миссис Джо, принимая Нэн в свои вместительные объятия и прижимая обоих детей, как могла бы собрать потерявшихся цыплят под свои материнские крылья какая-нибудь курица.
— Это моя вина, что мы заблудились, и мне ужасно жаль, что так вышло. Я старалась хорошо следить за ним, и я накрыла его и дала ему уснуть, и не трогала его ягоды, хотя ужасно хотела есть, и я никогда больше так не сделаю, никогда, никогда, — всхлипывала Нэн, совсем потерявшись в море раскаяния и благодарности.
— Теперь позови всех, и пойдем домой, — сказала миссис Джо.
Дэн влез на изгородь, и радостное слово "Нашлись!" зазвенело над пастбищем.
Как пританцовывали огоньки фонарей со всех сторон, собираясь вокруг них среди пахучих папоротников! Какие объятия и поцелуи, разговоры
Затем они отправились домой странной процессией, так как Франц поехал вперед сообщить новости, Дэн и Тоби указывали путь, затем следовала Нэн в сильных объятиях Сайласа, который считал ее "сообразительнейшей девчушкой" и поддразнивал ее весь путь домой по поводу ее проказ. Мистер Баэр не позволил никому нести Роба и нес его сам, и малыш, освеженный сном, сидел у него на руках и весело болтал, чувствуя себя героем, а его мама шла рядом, продолжая поглаживать те части тела своего драгоценного маленького мальчика, которые подворачивались ей под руку, и не уставала слушать его счастливое "Я знал, что мама придет" и смотреть, как он наклоняется, чтобы поцеловать ее и положить ей в рот пухлую ягоду, "ведь он собрал их все для нее".
Луна вышла из-за туч в тот момент, когда они вступили на ведущую к дому аллею, и все мальчики выбежали с криками им навстречу, так что потерявшиеся были с торжеством внесены в столовую, где неромантичные крошки потребовали ужина вместо того, чтобы предпочесть всему поцелуи и ласки. Их обеспечили хлебом и молоком, а все домашние стояли вокруг, глазея на них. Нэн вскоре пришла в хорошее настроение и, теперь, когда все пережитые тревоги и опасности были позади, с удовольствием рассказывала о них. Роб, казалось, был поглощен едой, но неожиданно положил ложку и разразился горестным воплем.
— Драгоценный мой, почему же ты плачешь? — спросила мать, по-прежнему не отходившая от него.
— Я плачу, потому что я потерялся, — ревел Роб, стараясь выдавить слезинку, но безрезультатно.
— Но ты уже нашелся. Нэн говорит, что ты не плакал, когда вы были на пастбище, и я радовалась, что ты такой храбрый мальчик.
— Мне было некогда плакать — я был занят тем, что боялся. Но теперь я хочу поплакать, потому что мне не понравилось теряться, — объяснил Роб, борясь со сном, эмоциями и полным ртом хлеба и молока.
Мальчики так расхохотались, услышав об этом забавном способе наверстывать упущенное, что Роб приостановился посмотреть на них. Смех был таким заразительным, что, удивленно потаращившись на них с минуту, он сам разразился веселым "Ха! Ха! Ха!" и заколотил своей ложкой по столу, словно шутка очень ему понравилась.
— Уже десять часов. В постель, все до одного, — сказал мистер Баэр, взглянув на свои часы,
— И, слава Богу, ни одна постель не будет пуста в эту ночь! — добавила миссис Баэр, следя полными слез глазами за Робби на руках отца и за Нэн, сопровождаемой Дейзи и Деми, которые считали ее самой интересной из известных им героинь.
— Бедная тетя Джо так устала, что ее саму следовало бы отнести наверх, — сказал заботливый Франц, обнимая ее за талию, когда она приостановилась у нижней ступеньки лестницы, совершенно измученная страхами и долгим походом.
— Давайте сделаем стул из рук и понесем ее, — предложил Томми.
— Нет, спасибо, мои мальчики, но кто-нибудь пусть подставит мне плечо, чтобы я могла опереться, — отвечала миссис Джо.
— Я! Я! — и полдюжины плеч толкали друг друга, каждый хотел быть выбран, так как было что-то в бледном материнском лице, что тронуло теплые сердца под простыми курточками.