Маленькие огоньки
Шрифт:
— С тех пор как моя жизнь стала их определением.
— Хочешь, чтобы я следил за интонацией? Ладно, — кивнул он.
Эллиот выглядел так, словно не вылезал из спортзала. Его шея была мощной, челюсть — квадратной, а линии его плеч и рук — рельефными и твёрдыми. Он двигался с уверенностью, удерживал мой взгляд дольше обычного и улыбался с оттенком самонадеянности. Он мне нравился прежним — нескладным и неуклюжим, тихим и внутренне непокорным. Он был робким. Теперь же передо мной был парень, который знал, насколько он хорош, и думал, что жалкое угощение заслужит ему прощение. Моя улыбка погасла и я уставилась перед собой.
— Теперь всё иначе, Эллиот. Ты мне больше не нужен.
Он опустил взгляд, хмурясь, но не отступая.
— Тебе, похоже, никто не нужен. Я заметил, что ты даже не взглянула на Минку и Оуэна, когда она проходили.
— И что с того?
— Кэтрин… я оставил всех своих друзей, свою футбольную команду, маму… я вернулся.
— Я заметила.
— Ради тебя.
— Хватит.
— Ты не можешь вечно на меня сердиться, — вздохнул он.
Я встала, швырнув в него напиток. Он поймал стакан на уровне груди, но крышка соскользнула, и красная жидкость забрызгала его светлую футболку и лицо.
Из меня вырвался непроизвольный смешок. Эллиот застыл с закрытыми глазами и открытым ртом, но быстро отошёл от шока.
— Ладно, я это заслужил, — усмехнулся он.
Мне тут же стало не смешно.
— Ты заслужил газировку в лицо? Мой отец умер, Эллиот! Я смотрела, как его выносят из дома на каталке, на глазах у всего района. Моя мать впала в прострацию. Ты был моим другом, а ты просто… оставил меня стоять там.
— Я этого не хотел.
— Ты трус, — сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Он встал, возвышаясь надо больше чем на голову. Я знала, что он буравит взглядом мою макушку, но не могла посмотреть на него.
— Мать приехала за мной. Я пытался объяснить ей. Она увидела скорую с полицей и психанула. Она заставила меня поехать с ней. Мне было всего пятнадцать, Кэтрин, пойми же!
— И что дальше? — спросила я, закинув голову, чтобы посмотреть на него.
— Я хотел позвонить, но у тебя нет телефона, а потом у меня отобрали мобильник. Я злился, что меня заставили так уехать. Мне удалось пару раз тайком позвонить тёте, чтобы узнать, как ты, но она отказалась сходить к вам. Сказала, что всё изменилось, что твоя мать всё равно не стала бы с ней разговаривать. Через неделю после того как у меня появилась машина, меня поймали на полпути в Ок Крик, и отец поставил на неё ограничитель скорости до семидесяти километров в час. Но я не унимался, так что родители отобрали у меня машину. Я каждого из своих друзей пытался уговорить отвезти меня сюда. Я всё испробовал, чтобы вернуться к тебе, Кэтрин, клянусь богом.
— Это ничего для меня не значит. Нет никакого бога, — рявкнула я.
Он нежно приподнял мой подбородок пальцем, чтобы взглянуть мне в глаза.
— В ту секунду, как родители объявили мне о своём разводе, я попросил позволить мне переехать к тёте, пока они улаживают формальности. Я сказал им, что не хочу провести свой выпускной класс среди развязанной ими войны, но мы все знаем, что именно двигало мной. Мне нужно было вернуться к тебе.
— Почему? — спросила я. — Почему они так стремились удержать тебя подальше от меня?
— В тот день, когда я уехал, тётя Ли звонила моей матери. Она упомянула, что мы с тобой проводим много времени вместе. Маме пришлось несладко в этом городе. Она ненавидит Ок Крик, и она не хотела, чтобы у меня был повод здесь остаться. Она надеялась, что я забуду тебя.
— И вот ты здесь. Похоже, она сдалась?
— Ей теперь не до этого, Кэтрин. Ей даже до себя теперь дела нет.
Я почувствовала, как тает моя непоколебимость. Я прижалась щекой к его груди, и когда он обнял меня, я почувствовала его тепло, проникающее сквозь его тонкую серую футболку.
— Прости меня, — сказал он. — Я не хотел бросать тебя так. Я вообще не хотел тебя бросать. — Когда я не ответила, он попытался отвести меня в дом. — Давай зайдём внутрь.
— Тебе нельзя заходить, — я резко отстранилась и замотала головой.
— Нельзя? Почему?
— Ты должен уйти.
— Кэтрин.
Я закрыла глаза.
— То, что меня разозлил твой отъезд, ещё не значит, что я по тебе скучала. Я не скучала. Ни капли.
— Почему? У тебя что, куча друзей?
— Оставь меня одну, — я уставилась на него.
— Посмотри вокруг, ты и так одна.
Эллиот развернулся и, сунув руки в карманы своих карго шорт, спустился с крыльца и прошёл через калитку на улицу. Он дошёл до дома своей тёти, так и не обернувшись на меня. Я не знала, куда он идёт, и старалась об этом не думать.
Мои глаза наполнились слезами, и я уселась на качели, вновь раскачиваясь и прислушиваясь к скрипу цепочек, на которых они висели.
Качели просели и я невольно прижалась к Алтее, усевшейся рядом со мной. Я не заметила, как она вышла из дома.
— Ты отпугнула этого несчастного мальчика.
— Вот и ладно.
Глава 9
Кэтрин
Закончив записи на мультимедийной доске, мистер Мэйсон повернулся к классу и промокнул лоб платком. Температура всё еще держалась на уровне тридцати пяти градусов, и учителя становились всё раздражительнее с каждым днём.
— Ну же, ребята. Уже почти октябрь. Вы должны были это выучить. Кто знает ответ?
Ножка стола, за которым сидел Эллиот, скрипнула по выложенному плиткой полу, и весь класс обернулся на него.
— Извините, — сказал он.
— Тебе удобно за этим столом? — спросил мистер Мэйсон. — Миссис Мэйсон всё спрашивает про тебя.
— Всё нормально, — ответил он.
— Слышал, ты прошёл отбор на место квотербэка [3] , — заметил мистер Мэйсон. — Поздравляю.
— Спасибо, — отозвался Эллиот.
— С трудом, — фыркнул Скотти.
3
Квотербэк — основной игрок нападения в американском футболе, разыгрывающий мяч.