Маленький плут и няня
Шрифт:
– Что у вас, лейтенант? Что-то срочное?
– Деньги, – коротко буркнул Боццарис.
– О чем это вы говорите?!
– Я о том типе, при котором мы нашли около пятидесяти тысяч. Он сейчас у нас, – ответил Боццарис.
Телефонная трубка запрыгала в руках адвоката.
– И что же? – насколько мог невозмутимо, спросил он.
– По тем сведениям, которые в настоящее время находятся в нашем распоряжении, можно с некоторой долей уверенности предположить, что эти деньги предназначены для Кармине Тануччи, который в настоящее время пребывает на отдыхе в Неаполе, – вкрадчивым тоном пояснил
И Аззекка мгновенно похолодел – наверняка Фредди Коррьер, решил он. Скорее всего, этот тупой ублюдок каким-то образом попался, когда шел к Бенни Нэпкинсу!
– Вероятнее всего, – вежливо сказал он, – у вас, лейтенант, просто не совсем верная информация. – Он лихорадочно пытался сообразить – почему лейтенант сказал «около пятидесяти тысяч»? Почему «около», черт возьми? Что все это значит?! При Коррьере, в аккуратном белом конверте, для верности еще перетянутом резинкой, было ровнехонько пятьдесят тысяч, а кроме этого, еще и билет до Неаполя.
– Возможно, очень возможно, – не стал спорить Боццарис. – Признаться, у меня, ребята, нет ни малейшей охоты совать нос в ваши дела и ломать голову, чем вы там занимаетесь и как зарабатываете себе на хлеб с маслом, пока в том, что вы делаете, нет ничего криминального. Может быть, вы еще не забыли, как один из моих людей подобрал совершенно на первый взгляд никому не нужную коробку с фигурками. Они, как оказалось, не были связаны ни с каким преступлением, поэтому мы возвратили их законному владельцу, одному благонамеренному господину по имени Джозеф Дириджере, который, в свою очередь, движимый чувством искренней благодарности, пожертвовал семь тысяч четыреста долларов в специальный пенсионный фонд для отставных полицейских.
– Да, я помню, – признался Аззекка.
– Я так и думал, что вы вспомните, – обрадовался Боццарис. – Ну так вот, сейчас перед нами примерно такой же случай. У меня нет ни малейшей возможности узнать, что это за деньги. Я имею в виду эти пятьдесят тысяч наличными. Я знать не знаю, чистые они или нет, хорошие или плохие. Я вообще ничего о них не знаю, и у меня ни единого шанса это узнать.
Да и желания особого нет. По мне – так это обычные деньги, ни грязные, ни чистые, просто деньги, и все! – Боццарис выдержал паузу. – Скажем так, они как бы ничьи.
– И сколько? – спросил Аззекка.
– Столько же, сколько и в прошлый раз, – быстро ответил Боццарис.
– Слишком много!
– Ладно, ладно, не надо спорить с копом, к тому же уставшим до чертиков. Ваша взяла, пусть будет пять тысяч. Так сказать, для ровного счета.
– Немыслимо! – фыркнул Аззекка. – Это просто смешно!
– Ладно, будем торговаться, – вздохнул Боццарис. – Тридцать пять сотен.
– Две тысячи.
– Две с половиной?
– Две тысячи, – твердо повторил Аззекка, – и ни центом больше.
– Договорились, – вздохнул Боццарис. – Куда отправить вашего человека с деньгами?
– Вы имеете в виду Фредди?
– Так его зовут? Он молчал как рыба. Не сказал ни слова. Ах да, у него еще был какой-то дурацкий чулок на голове.
– Всегда знал, что он малость с приветом, – вздохнул Аззекка.
– Так что, послать его к вам, если, конечно, мы договорились?
– Хорошо. Только скажите ему, чтобы оставил пакет у швейцара.
– У швейцара? Стало быть, вы не хотите, чтобы он поднялся наверх?
– Если он попадется мне на глаза, я удушу его собственными руками, прямо здесь, в кабинете, – заявил Аззекка.
– Будем считать, что я этого не слышал, – сказал Боццарис, и до ушей Аззекки донесся приглушенный смешок. – Что ж, приятно было поговорить.
– И не забудьте про билет, – напомнил адвокат.
Но лейтенант уже повесил трубку.
Без двадцати три, когда Аззекка сидел на кухне, маленькими глоточками потягивая из стакана молоко, пронзительно зазвенел висевший на стене домофон. Адвокат подскочил к нему и нажал кнопку «Говорите».
– Да? – рявкнул он.
– Мистер Аззекка, это Хими, швейцар. У меня для вас конверт.
– Отправьте его наверх, – приказал Аззекка.
– Парень, который его принес, сказал, что очень важно, поэтому я не знал, стоит ли ждать до утра…
– Да, да, все правильно, – нетерпеливо буркнул адвокат, – принесите его.
– …да вот будить вас посреди ночи тоже не хотелось. Так что принести его или как?..
– Будьте так любезны! – проворчал Аззекка.
Пять минут спустя раздался звонок в дверь, и мальчик-лифтер протянул адвокату сумку с эмблемой магазина А&Р. Поблагодарив его, Аззекка закрыл за ним дверь, аккуратно запер ее и направился в гостиную, по пути ломая себе голову, как деньги из конверта, перетянутого для сохранности резинкой, могли попасть в эту нелепую хозяйственную сумку? Перевернув сумку вверх дном, он вытряхнул ее содержимое на кофейный столик и растерянно заморгал. Новая загадка! Он точно помнил, что деньги в конверте были в сотенных купюрах. Откуда же теперь взялась вся эта кипа десяток, двадцаток, сотенных и даже долларовых бумажек?!
Вздохнув, он принялся пересчитывать деньги.
И только потом ему пришло в голову еще одно. Почему лейтенант Боццарис во время их долгой ночной беседы так ни словом и не обмолвился, что деньги, о которых он говорил, эти самые две тысячи, пойдут в специальный фонд для ушедших в отставку полицейских?
Пересчитав мятые бумажки, Аззекка снова задумался. Денег было ровнехонько пятьдесят тысяч… та самая сумма, с которой в девять сорок пять Фредди Коррьер вышел из его кабинета.
Исчез только билет до Неаполя, о котором лейтенант и словом не обмолвился. Наверное, остался у Боццариса. И все. Зачем он ему? – ломал голову Аззекка. Может, собрался отправиться попутешествовать?
Аззекка недоумевающе пожал плечами.
Ладно, завтра он пошлет к Бенни Нэпкинсу кого-нибудь еще.
А к тому времени, подумал он, наверняка любезный лейтенант одумается и позвонит снова. Аззекка рыгнул, одним глотком допил оставшееся молоко и, все еще ломая голову над этой загадкой, отправился в постель.
Глава 13
БЛУМИНГДЕЙЛС
Когда в пятницу утром около десяти в дверь его квартиры позвонили, Бенни Нэпкинс еще спал сном праведника. Осторожно, стараясь не разбудить Жанетт Кей, он выбрался из постели и прошлепал по коридору к входной двери.