Маленький Сайгон

Паркер Т. Джефферсон

Фрай закрыл рукопись и отыскал старую пленку с песнями Ли. Он хотел ее проиграть, но раскуроченные громкоговорители лишь шипели да кашляли. Он сходил за маленьким магнитофоном, который использовал, когда брал интервью, и вставил кассету. Собака беспокойно подняла голову, затем вышла из дома в патио. Слушая, Фрай читал подстрочный английский перевод:

«В моих ночных кошмарах ко мне простираются руки, Но я не вернусь. Пальцы вырывают из меня

сердце, Но я не вернусь. Во внутреннем дворике ты предал меня У фонтана с любовниками. Я не вернусь, моя былая любовь, Пока не забьет фонтан».

Он надписал адрес и наклеил марки еще на два конверта с резюме. Позвонил Ролли Дин Маку из «Элит Менеджмент», но Ролли куда-то вышел. Дозвонился до Нгуен Хая, но тот сказал, что понятия не имеет, в каком месте кучкуются «Смуглолицые», и добавил:

— Тебе незачем с ними встречаться, Чак. Если, конечно, ты от нас ничего не скрываешь.

Фрай промямлил что-то насчет Мина — просто чтобы нащупать след.

— В деле Ли есть какие-нибудь сдвиги?

Нгуен замялся.

— ФБР обыскала квартиру Эдди после того, как тот прошлой ночью сбежал. Нам не полагается об этом знать, но сейчас они уже не уверены, что Ли действительно была у него дома или в гараже.

— А как же ее одежда?

— Он… снял с нее одежду где-нибудь еще. Агент, разговаривавший с Бенни, выяснил, что ее блузка была выпачкана в грязи. Туфелька тоже, но грязь была найдена на верхней части туфельки и на подошве. Даже к ее сережке прилипла грязь. Как будто с нее сдирали одежду во дворе или где-то наподобие. Но ни одного отпечатка, ни пятнышка, ни волосика, которые указали бы на то, что она была в доме. Чак, нам не полагается получать такую информацию, твой отец умудрился… вытянуть ее из сенатора Лансдейла: ФБР до сих пор считает Эдди Во главным подозреваемым.

— Если Ли никогда не была у Эдди, тогда все эти улики могли туда просто подбросить. Эдди могли элементарно подставить.

— Именно об этом подумали мы с твоим братом. Держи эту информацию при себе, Чак.

Фрай позвонил Джулии в «Азиатский ветер». Джулия сказала, что «Смуглолицые» собираются в ресторане Фо Дина на Болсе, в одном квартале к востоку от плазы. Их вожаком, естественно, был Лок — высокий худой парень с плоско подстриженной макушкой, бывший друг Эдди Во и сотоварищ по банде. Джулия предупредила, что Лок имеет при себе оружие. Когда Фрай спросил, не видела ли она Эдди Во в ту ночь, перед тем как началась стрельба, Джулия рассердилась:

— Полиция утверждает, что он замешан в похищении. Говорят, что я, должно быть, ошибаюсь. Я уверена, что видела его на улице, в машине, но не помню когда. Точно не помню. Это наверняка было до того, как началась стрельба. Но как задолго? И не мог ли это быть парень, просто похожий на Эдди? Я не знаю. Хочу, чтобы Мин оставил меня в покое. Не выношу то, как он пускается во всяческие уловки, чтобы заставить меня с ним согласиться. Теперь вот городские власти грозятся лишить меня

лицензии на мой увеселительный бизнес. У меня возникло такое ощущение, что чем больше скажу я того, что хочется услышать Мину, тем проще будет уладить дела с лицензией. Мною манипулируют.

Фрай подумал: всем хочется свалить все на Эдди.

— Скажи им правду, Джулия. Пускай почешутся.

— Спасибо, Чак. Будь осторожней со «Смуглолицыми». Это непредсказуемые люди.

Тупица забежал в комнату с выражением такой надежды во взгляде, какая встречается только у собак и у детей. Это, очевидно, было животное с миссией на уме. Какой-нибудь миссией.

— К врачу, — объявил Фрай, собирая резюме. — Проверить состояние моего здоровья. А после мы отправим вот это и попробуем найти твой дом.

Он еще раз оглядел свое полуразоренное жилище, запер дверь и пешком пошел в центр города.

Глава 9

Фрай влезал на смотровой стол доктора Редкена, поправляя под собой убегающую простыню. Доктор — знаменитый ухо-горло-нос — приладил рубероидное приспособление к наконечнику лампочки и просунул его глубоко в ухо Фрая. Доктор замычал.

— Любопытно, — сказал он наконец. — Вас по-прежнему беспокоят симптомы потери равновесия?

— Только в воде. Или в темноте. Иногда в замкнутом пространстве. Такое тоже бывает.

Редкен опять замычал, зондируя ухо заново, с нового угла зрения.

— И вы не обращали раньше на это внимания?

— Нет.

— Никаких сверхчеловеческих усилий на волнах?

— Нет. Просто я страшно боюсь, доктор.

Редкен с категорическим видом вытянул лампочку, выключил и опустил ее в карман халата. Фрай привстал на столе. Простыня шурша отлипла от ног. Редкен вынул из папки набор рентгеновских снимков, затем несколько серых, нерезких фотографий.

— Разумеется, это снимки двухмесячной давности, когда имела место контузия. Они и теперь показывают то, что показывали тогда: кости внутреннего уха не повреждены. — Редкен сверился с темными пленками. — Ультразвуковое сканирование, выполненное два месяца назад, установило разрыв среднего уха. До сих пор не перестаю удивляться, как это доской вам не сломало кость. Далее, сканирование, которое мы сделали на прошлой неделе, не зафиксировало никакого скопления жидкости, никаких признаков лабиринтита или болезни Меньера. — Доктор уставился на Фрая странно снисходительным взглядом. — Иными словами, Чак, вы исцелились. Вы пациент, выздоровевший благодаря медленной терапии самой природы.

Фрай уперся взглядом в ноги, которыми болтал под столом. Правда состояла в том, что он рассчитывал на умеренно-трагические известия, чтобы оправдать свой страх воды, а не здравицу в честь лечебных свойств матушки-природы. Это совершенно меняет дело, подумал он.

— Тогда откуда эти приступы?

— От страха. От волнения. Возможно, вы их ждете, тем самым вызывая их в себе.

— Я надеялся на что-то дрянное, но излечимое.

— Вижу, вас ударили по голове тяжелым предметом. Эта рана излечима. Что произошло?