Малое небо
Шрифт:
– Я тогда еще не был с ней знаком, естественно.
– Джири улыбнулся. Он чувствовал себя в безопасности, на душе было спокойно, и ему хотелось провести хотя бы остаток дня вместе с кем-нибудь. Хотелось узнать, не смутил ли он Суортмора, так откровенно рассматривая его там, в кафе.
– Вы ведь привыкли, что люди узнают вас.
Суортмор чувствовал, что его охватывает паника. Его, охотника, загнали в угол. Надо найти способ контратаки. Сила - вот спасение: надо быть грубым.
– Дело в том, что вчера я был у вашей жены, - мрачно произнес он.
– А-а, - протянул Джири.
– Значит, вы приехали одиннадцатичасовым.
Отличная
– Да. Очень удобный поезд.
– Она, конечно, посвятила вас во все.
– Оживленное выражение лица исчезло, но Джири, судя по всему, не был взволнован.
– Да. Мне, разумеется, грустно было услышать об этом.
– Разумеется, - поддакнул Джири.
– Ну что ж, рад был повидаться с вами.
Слегка поклонившись, он двинулся дальше. В подобных обстоятельствах ему уже было трудно продолжать беседу с Суортмором. Тот заставил его вспомнить прошлые печали, а вдобавок Джири успел разглядеть этого человека - он пришелся ему не по душе.
Суортмор смотрел, как Джири удаляется по платформе. По крайней мере теперь для него было бесспорно одно: Джири действительно постоянно торчит на вокзале. Он шел таким же привычным шагом, каким хозяин обходит собственный сад. Большинство людей на вокзале или торопятся, или слоняются без дела в ожидании поезда. Джири шел своей обычной походкой. Он мог позволить себе остановиться и поговорить. Значит, он никуда не спешил, но делал он это непринужденно, без желания убить за разговорами время. На миг Суортмору даже подумалось: уж не открыл ли Джири секрет счастья? И тут же он взял себя в руки. Охотнику дозволено лишь чуточку завидовать льву. Но ему не дозволено упустить льва, оставить его в живых.
Он вернулся в кафе, где Джири теперь не было. Еще кофе с бренди? Нет! Он был сыт и согрет, а все-таки нервничал. Заказал холодного легкого пива и сел за столик - решил за кружкой пива хорошенько все обдумать.
Прошло три дня. Вечером Суортмор у себя дома говорил по телефону. Гостиную заливал мягкий свет, окна были широкими, отопление в квартире превосходным, даже в морозные ночи он мог не задергивать на окнах плотные шторы и любил время от времени поглядывать на улицу. Вот и сейчас, разговаривая по телефону, он смотрел на реку, мерцающую вдали, на высокие здания того берега. Квартира находилась на одном из верхних этажей, даже по небу было видно, какой на улице холод. А здесь, внутри, тепло, мягкий свет, пушистые ковры. Этот контраст доставлял Суортмору наслаждение, он ведь вообще был любителем контрастов.
Правда, телефонный разговор испортил ему настроение, он стал нервничать и злиться.
– Вы уверены? И никого нельзя подослать?
– К сожалению, нет, - отвечал девичий голос.
– Они работают бригадой и сейчас на задании.
– Но сэр Бен заверил меня, что я смогу воспользоваться их услугами.
– Послушайте. Они ведь нужны вам завтра, да?
– рассудительно ответила девушка.
– И завтра они будут в вашем распоряжении. Соберутся в девять тридцать и будут докладывать шефу о проделанной работе.
– Я же специально договаривался, - проскрежетал Суортмор, - что они придут ко мне вечером получить инструкции. Их ждет завтра деликатное задание, а к тому же представляется возможность сделать сенсационную передачу. Мне важно работать с бригадой, понимающей, что мы делаем. Я все это объяснил сэру Бену, и идея пригласить их ко мне домой, немного выпить с ними и установить контакт принадлежит ему.
– Мне очень жаль, мистер Суортмор. Я вас прекрасно понимаю, но у нас указание держать бригаду наготове в распоряжении передачи "Обозрение".
– Естественно, именно в тот вечер, когда они нужны мне, там без них обойтись не могут, - тихо заметил Суортмор.
– Они сейчас в аэропорту. Все эти министры африканских государств возвращаются домой.
– Африканских государств, - повторил Суортмор и повесил трубку.
Он сидел неподвижно, глядя в окно на темную реку и на другую, извивающуюся змеей реку уличных огней, рядом с ней. Да, холодина на улице - кажется, птица на лету замерзнет. Он представил себе, как сейчас на семи ветрах дрожат у взлетной полосы в аэропорту телевизионщики в своих плащиках. Он ненавидел работников из "Обозрения", весьма популярной программы новостей, событий и фактов. И больше всего он ненавидел руководителя программы. Этот человек обладает удивительным, поистине жутким чутьем, у него, Суортмора, никогда такого не было, хотя он и притворялся, что есть, его буквально распирало от желания обладать подобным чутьем, вернее, обладать силой и властью; имей он это чутье и используй его с умом, наверняка бы добился своего. Больше всего на свете он жаждал власти. Власти, власти.
– Теперь придется работать с людьми, не получившими инструкций, сонными, промерзшими, недовольными, а чего доброго, и простуженными, сказал он вслух.
– А если все провалится, мне еще предстоит объясняться с Беном и брать вину на себя.
От звука собственного голоса, тяжело ударявшего о массивную мебель, ему стало совсем одиноко и неуютно. Он резко задернул штору и сел перед электрическим камином. Убить остаток вечера можно по-всякому, и он стал решать, на чем именно остановиться.
Когда наутро Суортмор выходил из такси у здания "Консолидейтед телевижн", небо было затянуто густыми белыми, словно китайский фарфор, облаками. Таксист наблюдал, как Суортмор, глядя на небо, роется в кармане в поисках мелочи, чтобы расплатиться с ним.
– Да, сэр, вот и дождались, - сказал он, тыча большим пальцем куда-то вперед и криво ухмыляясь.
– Чего дождались?
– Снега, - ответил водитель с мрачным удовлетворением, сунул деньги в карман, и машина отъехала.
Всю дорогу до административного корпуса, где его ждали операторы, Суортмор чертыхался. И так все в пакостном настроении, только метели не хватало. Он толкнул дверь комнаты, где они условились собраться. Три бесцветных юнца, с сигаретами, в толстых свитерах и узких брючках, встретили его чуть враждебным взглядом.
– Вы - бригада телеоператоров?
– Здесь не все. Главный еще не приехал.
– Уже приехал, - раздался за спиной Суортмора ровный голос северянина. В комнату вошел главный оператор, коренастый лысый мужчина в массивных очках.
– До двух не спал. Собаке не пожелаю.
Он дрожал в своем пальто, перехваченном поясом.
– Ничего страшного, - бодро произнес Суортмор, пытаясь скрыть собственное раздражение.
– У меня для вас отличное легкое дельце на сегодня. Ехать никуда не надо. Расположимся на Паддингтонском вокзале.