Маловероятно
Шрифт:
— Правила. — Девица из Англии с искусственной грудью и крашеными волосами кружит по комнате словно фея и вовсю стреляет глазками. — Поскольку здесь есть настоящие пары, давайте убедимся, что оба партнера не возражают, если их вторая половинка будет целоваться с другим человеком.
Она останавливает взгляд больших глаз орехового цвета на мне и дерзко приподнимает бровь. Я смотрю на Каллума, ни на секунду не сомневаясь, что он даст задний ход. После того, как мы начали встречаться, я постоянно поднимала в разговоре с Саммер этот вопрос, когда раздумывала не расстаться ли с ним: привычная для него осторожность
— Я всегда не прочь повеселиться, — к моему изумлению улыбается он.
И, сузив глаза, словно испытывая, переводит взгляд на меня.
Я мельком, чтобы не вызвать подозрений, смотрю в сторону сидящего напротив Мала. Его лицо совершенно ничего не выражает, глаза устремлены на пустую бутылку из-под шампанского. Может, до него наконец-то дошло, что я не желаю даже думать о нас не только из-за Каллума.
А потому что он — Глен.
Я начинаю осознавать, что мой отец не был милым деревенским пьяницей и великомучеником, каким его себе представляла. У клубившихся вокруг Толки тайн и лжи есть корень, и этот корень может оказаться его могилой.
Теперь все смотрят на меня, оценивая мою реакцию. Ситуация может выйти из-под контроля, а я слишком стара, чтобы поддаваться влиянию коллектива. С другой стороны, изображать из себя скромницу тоже не могу. Нет, когда Каллум в игре.
— Ну же. Это ведь ты всегда велишь мне встряхнуться, — хихикнув, Каллум тыкает меня локтем.
Впервые с нашего знакомства в его голосе слышится угроза, а я уже навеселе, и у меня нет времени и способности вскрывать ее и изучать, что за ней таится.
Соглашаясь, я пожимаю плечами, и все сидящие в кругу девушки улюлюкают и мяукают как течные кошки. Каллум — лакомый кусочек в этом лишенном тестостерона обществе. Эштон, судя по его виду, слишком пьян, а Мал слишком безразличен к происходящему, чтобы активно участвовать в процессе. Девица из Англии наглеет настолько, что трясет сиськами в сторону Каллума и подмигивает. Как элегантно.
— Ты не против, если Рори поцелуется с другими парнями? — подначивает она.
Он хищно ей ухмыляется.
— Никому не удастся поцеловать ее так, как это делаю я, любимая.
Любимая. Он всех так зовет. Мал прав. Это неромантично. Даже раздражает.
— А с девушками? — дразнит она.
Я давлюсь пивом, но ничего не говорю.
— С девушками тем более, — смеется Каллум.
— А ты? Ты согласен целоваться с парнями? — продолжает она допрос с пристрастием.
Она же напропалую флиртует с моим парнем. Меня осеняет, что нужно рассердиться, но удается выдавить только раздражение и безразличие, как, например, когда вы видите, что кто-то ведет себя в интернете как фанатик. Вы просто ставите «лайк» противоречащему комментарию, а в сами конфликт не вступаете.
Каллум откашливается.
— Давайте-ка обойдемся без поцелуев с парнями.
Ну конечно. Здорово, если я буду целоваться с девушками, но совершенно неприемлемо, если он поцелуется с мужиком.
— А ты? — Британская секс-бомба поворачивается к Эштону, который сидит рядом с Малом. — Ты согласен целоваться с парнем?
Эштон коротко и беспечно кивает, бросив взгляд на Мала. Мал с безучастным лицом смотрит то на британскую секс-бомбу, то на Эштона. Я понимаю, что в ожидании его ответа сдерживаю дыхание.
Он открывает рот.
— Я не провожу
— Аллилуйя! — хихикает Бомба.
Я скрещиваю ноги в джинсах, чувствуя, как наполняются влагой трусики. Не знаю, почему меня так заводит мысль о Мале, целующемся с Эштоном. Может, потому что их красивая внешность радует глаз. Может, потому что я знаю, как ненавидит Эштона Мал, а Мал из тех парней, кто из ненависти затрахает любого до смерти, несмотря на его чудаковатый несговорчивый характер. Внезапно я представляю, как Мал тычется в Эштона сзади, и воздух в легких вдруг становится спертым, жарким и очень тяжелым.
— Рори? — обращается ко мне Каллум.
— А?
— Ты обмахиваешь себя руками. Проблема с кондиционером?
Черт. Я опускаю руку и украдкой снова смотрю на Мала. Его фиолетовые глаза пускают лазерные лучи в мою сторону.
Первым бутылку крутит Эштон. Она указывает на темноволосую гречанку. Они ползут на четвереньках, встретившись посреди круга из двенадцати человек. Понимая, что им нужно задать планку для остальных, они заговорщицки улыбаются и набрасываются друг на друга.
Мы с Каллумом переглядываемся, поняв, что это не просто поцелуй. Крепко целуя девушку, Ричардс просовывает руку под ее футболку, а она обхватывает ладошкой его стояк в джинсах. Гречанка задирает ногу и садится на Эштона верхом.
— Хорош, — жизнерадостно говорит Каллум, — заканчивайте, пока кое-кто не залетел.
Все нервно смеются, и раскрасневшаяся брюнетка спешно возвращается на свое место. Британская секс-бомба крутит бутылку, глазея на Каллума так, будто он кусок пиццы для диабетика. Чего и следовало ожидать: карма решает плюнуть мне в лицо, и бутылка замирает на нем.
Может, потому что у меня нет права злиться, но я удивительно спокойна такому исходу. Меня он вообще не сильно удивил. Мал говорит, что Кэтлин каким-то образом вмешивается в его жизнь и после смерти, и может, он прав. Слишком много совпадений происходит, когда мы рядом. Словно мы вшиты в одну ткань, вплетены в один и тот же узор, стоим на одной дороге, и каждый раз, когда кто-то пытается сблизиться с нами, жизнь раздирает его на части.
Каллум всматривается в мое лицо — в поисках ревности или одобрения, не знаю. Пульс у меня зашкаливает. От чувства вины в горле застревает комок размером с кулак.
Я почти незаметно киваю ему.
— Наслаждайся, жеребец.
Они вскакивают на ноги и выходят из круга к кровати. Каллум гладит ее по щеке, как гладит меня, когда хочет секса. Знакомое, отработанное движение.
— Привет, — улыбается он ей.
— Привет, — шепчет она.
Я понимаю, что тоже улыбаюсь, ведь они мило смотрятся. Но мне нельзя так думать. Когда его губы касаются ее, половина девушек поворачивают головы в мою сторону. Я заставляю себя смотреть на Каллума и ту девушку, желая что-нибудь — хоть что-то — почувствовать, но бесполезно. Это как смотреть сериал, который увлекает вас только наполовину. Через десять секунд медленного, чувственного французского поцелуя с языком, неловкостью и разумной дозой волнения они отрываются друг от друга, и воздух начинает искрить от напряжения. Девушка продолжает липнуть к Каллуму, но он делает шаг назад, качая головой так, будто не может поверить в то, что пошел на это.