Малыш Джимми
Шрифт:
— Будьте крайне осторожны, — предупредил офицер и протянул Харрингтону трубку.
Харрингтон приложил ее к уху с опаской, как будто та напоминала ему паука.
— Алло?
Послышался знакомый голос:
— О, вот и вы. Кто такой Брэдфорд?
— Хм… человек из ФБР.
— Звучит как «сопляк». (Брови фэбээровца сдвинулись в одну прямую густую линию и нависли низко над глазами.) — У меня есть тот, кто хочет поговорить с тобой.
— Что? — Харрингтон с каждой секундой нервничал все больше.
Что, если похитители обнаружили
— Алло, пап?
— Джимми! — отцовские чувства нахлынули на него. — Слава Богу, парень, я так рад слышать твой голос.
— Я твой тоже, папа.
— Не представляю, как завтра одному, без тебя выехать из дому, вот что я тебе скажу.
— К тому времени я уже вернусь, папа, — заверил Джимми.
— Я знаю, — сказал Харрингтон и, когда увидел бешеную жестикуляцию агента, понял, что его слова прозвучали уж слишком уверенно, а ведь преступники ничего не должны заподозрить. — То есть, я надеюсь на это.
— Эти люди хотят, чтобы вы знали, я в полном порядке. Они отпустят меня завтра утром в Нью-Йорке.
— В Нью-Йорке? — Харрингтон и агент уставились друг на друга, оба в шоке.
— Да. Как мне лучше сделать, пойти в твой офис или отправиться к доктору Шраубенциеру?
— Ну, я, ну…
— Мне кажется, лучше пойти сначала к доктору, — предположил мальчик. — Если ты согласен.
— Да, конечно. После всех этих испытаний, я уверен, что ты захочешь повидаться с ним, поговорить.
— Ну, не могу сказать, что прошел через тяжелые испытания, — поправил Джимми. — В любом случае они почти закончились. Ты можешь позвонить доктору и изменить место и время встречи? Передай ему, что я буду около обеда.
— Да, так и сделаю.
— И я позвоню тебе из его кабинета.
— Хорошо.
— Мне пора заканчивать.
— Был рад тебя слышать, — повторил Харрингтон. — И, хм, возможно мы могли бы пообедать вместе. После встречи с врачом.
— Конечно. Потом я свободен весь день.
— Вот и договорились. Хорошо, сынок.
— До встречи, папа.
Харрингтон повесил трубку.
— Кажется, он в хорошем настроении.
— Ну, он умный мальчик и не доставляет много проблем.
Агент обратился к технику:
— Давай-ка еще раз прослушаем.
— Если вы не возражаете, я хотел бы пропустить данную процедуру, — попросил Харрингтон.
Офицер нахмурился:
— Почему?
— Ну, мне кажется, я могу заплакать или еще что-нибудь в этом роде, а этого я не хочу.
25
БЕЗ ЧЕТВЕРТИ два Джимми с помощью пинцета снова открыл дверь и спустился вниз. Несколько угольков еще теплились в камине, одна из керосиновых ламп на карточном столике все еще горела, напоминая маяк, созывающий кораблей с моря. Сегодня они смотрели «Нечто» (директор картины Кристиан Найби, режиссер Ховард Хоукс, по сценарию Чарльза Ледерера «Кто идёт Там?» и рассказа Джона У. Кэмпбелла младшего) и после фильма женщина, которую звали мамой, настояла
Она и леди, что звали Мэй, мирно спали на надувных матрасах под несколькими одеялами. Трое мужчин Джон, Энди и Стэн, судя по всему, спали в соседней комнате. Свет в ней не горел. (Мужчины осторожничали, и не называли свои фамилии, но именами пользовались смело, так что, вероятно это были псевдонимы. Так обычно поступают профессиональные преступники. Его удивляли постоянные упоминания какого-то заранее продуманного плана или «книги», так они его называли.)
На все, что он задумал сделать в гостиной, потребовалось менее десяти минут. Затем он быстро и бесшумно поднялся наверх и задержался, чтобы бросить последний взгляд на спящие фигуры, погруженные в мягкий полумрак. На самом деле они не такие уж плохие люди. Возможно, у них в детстве произошла психологическая травма, а низкий экономический уровень не позволил провести лечение в раннем возрасте. Понимание, как любил подчеркивать доктор Шраубенциер, является ключом к будущим знаниям, но, в конечном счете, что еще существует? Вся наша жизнь либо невежество, либо знание, третьего не дано.
Вернувшись в комнату, он оделся как можно теплее, а затем еще раз вынул доски. С сумкой «Эйр Франс» на плечах он перешагнул через окно, вставил планки обратно и спустился вниз по веревке.
На этот раз он оказался без фонарика, но, с другой стороны, не было, ни ветра, ни дождя, с которыми он должен был сражаться. Кроме этого, свет фонаря может помешать его побегу. Облака затянули небо, и ночь казалась практически такой же темной, как и в прошлый раз. Когда его возили на разговор к отцу, без маски и в дневное время, он запомнил место. Теперь Джимми знал, что сможет найти дорогу в темноте, тем более что в прошлый раз у него почти получилось.
Он обошел дом уже с другой стороны, приблизился к новой машине, универсалу Форд Кантри Сквайр, которую Стэн и Энди украли, чтобы заменить Каприс. Протиснулся между ней и стеной, затем «прощупывая» землю ногами, отыскал грунтовую дорогу и смело зашагал вперед, зная точно, куда она ведет.
И вдруг мальчик замер. Откуда-то послышался кашель. Джон? Стэн? Энди? Женщины? Возможно, под теми горками из одеял вовсе никого не было?
Нет, подожди, это просто иррациональный страх. Но зачем кому-либо из банды приходить и прятаться здесь ночью, нет смысла.
Значит, это кто-то другой.
Пока он размышлял о своем, рядом кто-то зевнул, очень близко, справа. Затем последовали царапающие звуки, кто-то чесал себя через одежду. И раздался голос, которого Джимми никогда раньше не слышал:
— Черт возьми, как же скучно, — прозвучал он чуть тише обычного, но и шепотом назвать его было нельзя.
Второй голос, мягче, ответил:
— Ну, ничего. Скоро огни погаснут.
Джимми обернулся: размытый свет просачивался сквозь заколоченные окна дома. Отсюда казалось, что керосиновая лампа горит ярче.