Малыш по переписке
Шрифт:
Разум оглашено орал: “она не могла быть не в курсе всего, что вокруг нее разворачивается”. Но я давил его крики воспоминаниями о том, как яростно она сопротивлялась тому, к чему по идее и вел весь задуманный ими сценарий. Таисин ошалелый взгляд, когда я только появился на пороге ее маленькой квартирки не был наигранным. А тот гнев, что в нем плескался, лишь подтверждал ее невиновность и неосведомленность в коварных замыслах двух идиотов. Или все же трех?
Эрик! Гнетущая мысль въелась в сознание отравляющим клеймом.
Если он отец малышки? Тая знает это,
До легкой боли сжал пальцами переносицу, зажмуриваясь, чтобы хоть как-то утихомирить бешеный поток сюжетных линий моей, когда-то не то чтобы уж очень бурной, жизни.
— У вас все в порядке? — держась за ручку пассажирской двери, с сопереживанием, уточняет мой водитель.
Сделав глубокий вдох, тряхнул головой и, кивнув, мол все нормально, сел в автомобиль. Резко выдохнув, распорядился ехать в клинику.
Вновь достал телефон, вспомнив в шквале разрывающих мою душу известий, что собирался позвонить отцу. А после, обязательно свяжусь с племянничком! Если его отец так и не нашел времени научить отпрыска отвечать за свои поступки, пора заняться этим мне.
Но и в этот раз мои намерения были прерваны звонком очередного абонента.
Илья…
— Вы, прям, ждали, когда я на связь выйду?
— Что, Игорь уже отметился? — хмыкнул друг.
— Было дело… — прикрыл глаза и откинул голову на подголовник, — ты хочешь, что-то добавить к его истерической тираде?
— Смотря, какую историю он тебе поведал.
— Надеюсь, ты внесешь в нее яркости или все же, нагонишь мрачных туч?
— Это тебе решать…
Вкратце пересказал другу предыдущий разговор, слушая тишину в ответ. Илья не перебивал, добавляя или опровергая все то, что я услышал от брата.
— Как-то так, — выдохнул я, подведя небольшой итог.
— И ты, реально решил отдать этому прощелыге часть акций? — даже как-то возмущенно удивился друг.
— Ты знаешь, — замялся на мгновение, прислушавшись к внутренним ощущениям, — да! — уверенно заявил, поймав себя на мысли, что на душе, и правда, стало легче.
Давно пора было напрячь семью, а не тянуть весь воз на себе. Перфекционист, по сути, мне всегда было проще сделать все самому. И я делал. Считая, что так правильно и надежно, что лучше несведущий люд будет сидеть в сторонке, не мешая мне. Он и сидел на попах ровно, время от времени появляясь на годовых собраниях акционеров, делая важный вид, что понимают, о чем вообще идет речь.
Ну, вот и этого им показалось мало. Ну что же, пришла пора менять правила игры. Хотите денег, заработайте, коль вы такие же держатели ценных бумаг. Вот только я просто так не позволю наводить на фирме порядки. Всё все равно будет проходить под чутким руководством знающих лиц.
— Так, что ты узнал? Ты ведь за этим позвонил? — вернул наш разговор в русло первоначальной темы.
— Мы прижали Анатолия, — многозначительная пауза должна была мне о чем-то намекнуть, но и без того воспалённый мозг, бунтовал и требовал четких данных, — ко всему, что с истерикой сообщил тебе Игорь, добавлю лишь то, что твоя жена не имеет к этому ни малейшего отношения. Как я раньше и говорил, ее использовали вслепую. Почему ее? Потому что Эрик в декабре попросил друга об одном одолжении, а именно, разузнать все про некую Таисию Дмитриевну Симонову. Тот выполнил просьбу и сохранив все данные периодически отслеживал историю ее скромной жизни. Когда наткнулся на данные о беременности, решил поздравить бывшего однокурсника, тот же, в свою очередь, послал его, далеко и надолго, заявив, что: “хрен она докажет, что он мой”. И находчивый программист решил воспользоваться информацией в своих целях, но шантажировать Эрика не резон, с него взять нечего, а вот с его дяди!
— И ведь гаденыши, знали, что затребуй я тест на отцовство, он будет положительным, пусть не на девяносто девять и девять, но все же…
— Думаю, дальше ты сам разберешься? — вежливо отстранился Илья, попрощался и, пожелав мне не пороть горячку не взвесив все за и против, отключился.
О да! Я разберусь! Злость возгорелась во мне ярким пламенем. Мне бы только добраться до поганца! В сотый раз набирая его номер, я в ответ слышал только монотонный электронный голос с заученной фразой.
— Приехали, — сообщил водитель, останавливая автомобиль на подъездной дорожке около центрального входа.
Оторвав взгляд от потемневшего экрана телефона, я с удивлением взглянул на высокое, современное здание клиники, в которой вчера оставил пигалицу.
— Вы же сами сказали, — заметив мой недоумение, пояснил мужчина.
Странно, ведь я даже не знал здесь она еще или уже отправилась домой в дружной компании моей матери. Но коль приехали, стоит заглянуть к врачу и узнать, что случилось в мое отсутствие. Я вышел и направлялся к входу.
Измученный активными разговорами телефон жалобно пиликнул. На дисплее высветилось сообщение от оператора, желанный абонент вышел из сумеречной зоны и стал доступен для общения. А следом и входящий звонок это явственно подтвердил.
— Неужели ты так сильно по мне соскучился? — язвительно прозвучал его вопрос без вежливого приветствия, — дядя…
Я сделал глубокий вдох и мысленно сосчитал до десяти, отчаянно пытаясь погасить пожар негодования, вспыхнувший во мне с утроенной силой. Его безответственность и пофигизм по жизни, по всей видимости, даже трудотерапия и ссылка на другой континент неспособны были искоренить окончательно.
— Ну, здравствуй, — угрожающе выдохнул, дав сразу понять, что шутить и паясничать я не намерен, — племянничек. Напомни мне, пожалуйста, — скопировав его тон, с легкой иронией интересуюсь у него, — сколько тебе лет, по паспорту? — поинтересовался, но ответа мне был мало интересен, я и так знал, — двадцать четыре и, если мне не изменяет память, скоро стукнет двадцать пять. И ты, гаденыш, до сих пор не знаешь, что такое контрацепция? Какой она бывает? И для чего вообще нужна? — каждый вопрос — это не уточнение его осведомленности в этом вопросе, это упрек аморального поведения.