Малыш
Шрифт:
Наконец все вновь уселись в лодку, и гребцы взяли курс на середину озера. Предстояло посетить шепчущий водопад О'Салливан, что находится ближе к западному берегу, а затем уже отправиться в устье Лох-Рейнджа, около которого находился Диниш-коттедж, где лорд Пайборн и рассчитывал провести ночь.
Малыш вновь уселся на носу; он очень переживал из-за очередной несправедливости хозяев. Однако вскоре все было забыто, и воображение унесло нашего героя на дно сказочного озера. В путеводителе он вычитал любопытную легенду о Килларнийских озерах. Когда-то на этом месте простиралась обширная долина, защищенная шлюзом от слишком полноводных рек, текущих поблизости. Однажды девушка, которой было поручено следить за уровнем воды, неосторожно оставила затвор открытым, и вода затопила окрестные деревни и всех жителей. С тех пор, гласит легенда, все они живут на дне озера, и, если внимательно прислушаться, можно услышать, как они празднуют воскресенья в царстве угрей и форелей, под неподвижными водами Лох-Лейна.
Было четыре часа, когда лодка достигла берега у Диниш-коттеджа, возле устья пролива Лох-Рейндж, в самой глубине бухты Глена. Условия для ночлега были вполне сносными, но в девять часов, когда Малыш наконец получил свободу, вдруг последовал строгий приказ: груму надлежало неотлучно находиться в своей комнате. А значит, прощай, приятная прогулка!
Следующий день был посвящен знакомству с озером Макросс. Это озеро, длиной в две с половиной мили и шириной вполовину меньше, представляет собой, собственно говоря, обширный пруд правильной формы. Расположено оно посреди поместья, покинутого хозяевами, отчего прекрасный строевой лес, вернувшийся в свое естественное состояние, только выиграл.
На сей раз граф Эштон соизволил сопровождать маркизу с маркизой. И если грум тоже принял участие в экскурсии, то только в качестве оруженосца, поскольку хозяин доверил ему нести ружье и ягдташ. Когда-то в окрестных лесах во множестве водились кабаны и дикие свиньи; сейчас же они почти исчезли, уступив место большим благородным оленям, которым, однако, тоже грозит поголовное истребление по всему Соединенному Королевству.
Так что граф Эштон непременно совершил бы какой-нибудь охотничий подвиг, если бы чрезвычайно пугливые олени захотели приблизиться к нему на расстояние выстрела. Увы и ах! А ведь к охоте были привлечены два лодочника, выполнявших роль загонщиков, и Малыш — в качестве охотничьей собаки. Из-за глупой прихоти наш герой не смог обозреть живописный водопад Тор и францисканское аббатство XIII века с руинами церкви и монастыря, которые их милости, знай они, что их там ждет, никогда бы не согласились посетить.
Дело в том, что на территории монастыря вырос гигантский тис [168] , футов пятнадцати в окружности. По какой-то причине, быть может, чтобы иметь сувенир на память о посещении этих мест, маркизе вздумалось сорвать листок с роскошного дерева. Но только она протянула руку к тису, как ее остановил окрик проводника:
— Ваша милость, осторожно!…
— Осторожнее?… — переспросил лорд Пайборн.
— Да, милорд! Если маркиза сорвет хотя бы один листок…
[168] Тис — здесь имеется в виду обычный для европейских стран тис ягодный (Taxus baccata), дерево, достигающее высоты 20 — 27 м, с диаметром ствола до 1,5 м. Хотя тис относится к хвойным породам деревьев, принято по отношению к нему говорить об игольчатых (или линейно-ланцетовидных) листьях. Растение это ядовито, так как содержит сильнодействующий алкалоид таксин.
— И что же, разве это запрещено владельцем Макросс-касла? — спросил маркиз высокомерно.
— Нет, господин маркиз, — отвечал проводник, — но тот, кто сорвет хотя бы один листик, не проживет и года…
— Даже если это будет маркиза?…
— Даже тогда!
Предостережение так подействовало на суеверную леди Пайборн, что она едва не лишилась чувств. Ведь еще бы секунда, и она сорвала бы этот несчастный лист. Дело в том, что представители самых древних родов Изумрудного острова, как называют родную страну ирландцы, верят в подобные легенды, как в Евангелие, и ничем не отличаются в этом смысле от простолюдинов.
Чрезвычайно встревоженная вернулась леди Пайборн в Диниш-коттедж, не переставая думать об опасности, которой она только что подверглась. Поэтому, хотя было всего лишь два часа пополудни, лорд Пайборн решил отложить осмотр Верхнего озера на завтра.
Что касается юного Эштона, то он был вне себя от злости, так как вернулся ни с чем. И уж если он валился с ног от усталости, то нужно ли говорить о состоянии его «собаки» — то бишь его грума, — у которого не было ни минуты передышки? Но ведь собаки не жалуются на усталость, к тому же Малыш был слишком горд, чтобы жаловаться.
На следующий день, после завтрака, господа заняли места в лодке. Чтобы выгрести против течения Лох-Рейнджа, гребцам приходилось «наваливаться», как сказал бы Пат Маккарти, на весла изо всех сил. Зажатая в узкое русло, бурная река образует массу водоворотов. Течение здесь чрезвычайно стремительное. Пассажиров крепко покачало, и если нашему герою качка доставила удовольствие, то этого ни в коем случае нельзя сказать о чете Пайборн. Маркиз уже хотел дать команду вернуться, настолько маркиза была перепугана, а граф Эштон просто плох. Однако несколько мощных гребков, и лодка, преодолев буруны, вылетела на мелководье, где у берега цвели кувшинки. В полутора милях отсюда виднелась гора высотой в тысячу восемьсот футов, где гнездились орлы, отсюда и ее название — «Орлиное гнездо».
Лодочники сообщили их милостям, что если они соблаговолят обратиться к горе, то она не замедлит ответить. Здесь действительно происходит отражение звука, что весьма забавляет туристов. Разумеется, маркиз с маркизой сочли ниже своего достоинства вступать в беседу с каким-то эхом, «которое не было им представлено». Но граф Эштон не мог упустить случая прокричать две-три глупые фразы, а затем спросил гору, кто он такой, на что немедленно получил ответ.
— Дурачок! — отозвалось «Орлиное гнездо» голосом какого-то туриста, скрытого от глаз высокородных путешественников густыми зарослями можжевельника, покрывающими склон горы.
Их сиятельства, смертельно оскорбленные, заявили, что в благословенные времена, когда феодалы имели право чинить суд и расправу на своих землях, наглое эхо понесло бы страшное наказание за вопиющую дерзость. Затем гребцы опять налегли на весла, и к часу дня путешественники достигли Верхнего озера.
Равное по площади озеру Макросс, оно имеет более причудливые очертания, что придает ему особую прелесть. С юга над озером нависают крутые склоны Кромэгланских холмов, с севера вздымаются к небу вершины Томи и Пурпурной горы, получившей свое название из-за алого оттенка покрывающих ее склоны зарослей вереска. Южный берег покрыт великолепными лесами, дающими тень Килларнийской долине. И хотя озеро имело чрезвычайно живописный вид, их благородия отнеслись к нему весьма прохладно. Если не считать Малыша, то все остальные были от прогулки не в восторге. Поэтому лорд Пайборн велел направиться к устью реки Гинмин, с тем чтобы возвратиться в Брандон-коттедж, где намечался отдых перед осмотром океанского побережья.
Конечно, после столь «трудного» дня господам был просто необходим отдых. Для них прогулка по озерам была равносильна океанскому переходу. Слуги и, конечно, грум должны были неотлучно находиться в гостинице. И если Малыш не получил доброго десятка самых противоречивых приказов, то только потому, что граф Эштон заснул мертвым сном, не успев до конца высказать свою девятую прихоть…
На следующий день предстоял ранний подъем. Маршрут, разработанный лордом Пайборном, предусматривал весьма долгий переход. Пришлось уговаривать маркизу, поскольку Мэрион нашла, что у хозяйки бледный и утомленный вид. Разгорелись долгие дебаты по вопросу о том, следует ли продолжать путешествие или необходимо немедленно вернуться в Трэлингер-касл. Леди Пайборн склонялась ко второму варианту, однако, когда лорд Пайборн привел в качестве неотразимого довода тот факт, что их близкие друзья, герцог Франкастер и герцогиня Верегэлбер, добрались аж до Валеншии, в конце концов было решено не менять первоначального плана, к великой радости Малыша, который ничего так не боялся, как вернуться в замок, не повидав моря.