Малыш
Шрифт:
Пять-шесть прыжков — и вот он уже рядом с ребенком… Но не волнуйтесь, загрызть Малыша он вовсе не собирался… Улегшись рядом с мальчуганом, пес стал согревать его своим телом.
Малыш быстро пришел в себя. Открыв глаза, он почувствовал, как его закоченевшие руки нежно лижет горячий язык.
— Бёк! — пробормотал наш герой.
Да, это был Бёк, единственный друг Малыша, его верный товарищ с фермы Кервен.
Как же он ласкал доброго пса, ощущая исходившее от него тепло! Это вернуло мальчика к жизни. Он уже не чувствовал себя одиноким… Вдвоем они отправятся на поиски Маккарти… Да, но ведь Бёк не захотел присоединиться к семейству после того, как всех выгнали из дома… А может, полицейские прогнали его камнями и палками? Да, так оно и было, Бёка грубо прогнали, и он вернулся на ферму. Зато теперь он сможет идти по следам констеблей… а Малышу остается только довериться собачьему инстинкту, чтобы найти семью Маккарти…
И он начал разговаривать с Бёком так, как разговаривал, когда пас овец на пастбищах Кервена. Бёк по-своему отвечал, коротко и выразительно повизгивая.
— Ну, пойдем, песик, пойдем! — сказал Малыш.
И Бёк, опередив своего юного хозяина, большими прыжками понесся по одной из дорог.
Но случилось так, что, помня о побоях, полученных от конвойных, пес не захотел возвращаться по дороге, ведущей в Лимерик. Он выбрал ту, что проходит вдоль границы с графством Керри и ведет к Ньюмаркету, одному из крупных селений Коркского графства. Сам того не подозревая, Малыш все дальше уходил от семейства Маккарти, и когда на рассвете, не чувствуя ног от усталости, измученный и окончательно выдохшийся, он остановился, чтобы попросить ночлега и еды на постоялом дворе, то оказался уже в двенадцати милях южнее фермы.
Читатель, конечно, помнит, что кроме узелка с бельем у Малыша еще была сдача с гинеи, которую он разменял у аптекаря в Трали. Огромная сумма, что-то около пятнадцати шиллингов! Конечно, с этим далеко не уедешь, тем более когда нужно прокормиться двоим. Даже если будешь экономить каждый пенни… Именно так Малыш и поступил. Проведя сутки на постоялом дворе, питаясь одной картошкой и ночуя на чердаке, Малыш и собака снова двинулись в путь.
На расспросы Малыша о семействе Маккарти хозяин ничего сказать не мог, поскольку никогда не слышал такой фамилии. Да к тому же этой зимой столько людей оказались на улице, что печальные события, произошедшие на ферме Кервен, были вполне заурядным явлением.
И Малыш зашагал вслед за Бёком дальше, по направлению к Ньюмаркету.
Нетрудно догадаться, что пришлось пережить нашему герою за пять недель до прибытия в поселок. Но ни разу он не протянул руки за подаянием, ни разу! Да, природная гордость и чувство собственного достоинства Малыша с честью выдержали новые испытания. А если какая-нибудь добрая душа, сжалившись над ребенком, покупавшим в таверне черствый хлеб, овощи или сало, и клала иногда порцию побольше, да брала один пенни вместо двух, то ведь это не назовешь подаянием. Так они и шли с Бёком, ночуя то в какой-нибудь риге, то просто под скирдой, страдая от голода и холода… Малыш изо всех сил стремился сэкономить на каждом из оставшихся пенни.
Случались и удачи. Несколько раз Малышу удавалось немного подзаработать. На одной ферме он прожил две недели, ухаживая за овцами вместо уехавшего пастуха. Хозяева деньгами не заплатили, но зато у Малыша с Бёком были и хлеб, и крыша над головой. Когда пастух вернулся, друзья снова двинулись в путь. Несколько мелких поручений, выполненных в селах, через которые они проходили, принесли пару шиллингов. К несчастью, устроиться надолго Малышу никак не удавалось. Время было неудачное: масса свободных рук… Этой зимой кругом царила страшная нищета!
К тому же Малыш, хотя ему так и не удалось ничего разузнать о семействе Маккарти, не терял надежды их разыскать. Продвигаясь наугад, он даже не знал, приближается к ним или, наоборот, удаляется. Да и к кому обратиться, кто мог бы ему помочь? Вот в городе, в настоящем городе, он смог бы все разузнать.
Только одного боялся наш герой: как бы, увидев его одного, маленького, беспризорного, всеми брошенного, его не забрали бы как бродягу и не заперли в какой-нибудь приют или работный дом. Нет, только не это! Лучше уж переносить все тяготы и лишения бродячей жизни, чем снова оказаться в одном из приютов, настоящего позора Соединенного Королевства!… Да и потом, ведь это означало бы разлучиться с Бёком! Нет, никогда!
— Ведь правда, Бёк, — говорил Малыш, кладя большую, лохматую собачью голову себе на колени, — мы не сможем жить друг без друга?
И конечно же славный, добрый пес подтверждал, что это просто невозможно.
От Бёка мысли Малыша перекидывались к его старому другу по Голуэю. А может быть, и Грип вот так же бродит сейчас где-то без пристанища. Ах! Если бы им довелось встретиться! Вдвоем-то они уж непременно что-нибудь да придумали!… А еще бы лучше втроем, вместе с доброй Сисси, о которой он ничего не слышал с того момента, как убежал из лачуги ужасной мегеры!… Сисси теперь уже, наверное, совсем взрослая… Ей, должно быть, лет четырнадцать — пятнадцать… В этом возрасте поступают в услуженье, будь то в городе или деревне, и зарабатывают на жизнь. Тяжким трудом, конечно, но зарабатывают… Когда ему будет столько же, думал Малыш, он легко найдет себе место… Что бы там ни случилось, но Сисси не могла его забыть… Картины раннего детства возникали перед ним с поразительной яркостью: грубое обращение злющей мегеры, жестокость бродячего кукольника Торнпайпа… И сейчас, одинокий и свободный, он чувствовал себя гораздо счастливее, нежели в те страшные годы!
Так в скитаниях по дорогам графства мелькали дни, а в жизни Малыша ничего не менялось. На его счастье февраль выдался достаточно мягкий, и местным жителям не приходилось страдать от жестоких холодов. Зима наконец-то приближалась к концу. Можно было надеяться, что вспашка и сев начнутся в обычные сроки. Весна, а с ней и весенние полевые работы, обещали быть ранними. Скоро на пастбища уже выгонят коров и овец… Быть может, и Малышу удастся пристроиться на какой-нибудь ферме?…
Правда, надо еще как-то перебиться пять-шесть недель, а к середине февраля от нескольких случайно заработанных шиллингов и от гинеи, главного достояния мальчугана, оставалось лишь несколько пенсов. А ведь он экономил на своем ежедневном рационе, причем «ежедневном», пожалуй, слишком сильно сказано, поскольку в действительности Малыш ни разу не наелся досыта, да и вообще-то ел не каждый день. Он совсем исхудал, побледнел и ослаб от постоянного недоедания и лишений.
Не лучше выглядел и Бёк: бока ввалились, а кожа на ребрах висела складками. Последнее время ему приходилось довольствоваться отбросами с деревенских задворок. И как знать, не придется ли ему вскоре делиться добычей с Малышом?…
Но, несмотря ни на что, наш маленький герой не впал в отчаянье. Это было не в его характере. У него еще доставало душевных сил, чтобы отказываться от попрошайничества. Но что с ним станется, когда последний пенни будет потрачен на кусок хлеба?…
Короче говоря, у мальчугана оставалось всего шесть-семь пенсов, когда тринадцатого марта он с Бёком вошел в Ньюмаркет.
Два с половиной месяца проскитались друзья по дорогам графства, так и не найдя пристанища.
Ньюмаркет, расположенный милях в двадцати от Кервена, был заурядным местечком, не отличающимся густонаселенностью. Словом, один из тех поселков, что, из-за бездеятельности ирландцев, так никогда и не превратились в города и, вместо того чтобы разрастаться, постепенно хирели.
Как знать, может быть, для Малыша было бы и лучше, если бы судьба направила его в сторону Трали? Как вы помните, мысли о море никогда не покидали его: ведь оно доставляет пропитание всем, кто не боится его и умеет с ним ладить! В городах и провинции не хватает работы, а на океанских просторах в ней недостатка не бывает. Тысячи судов бороздят океан. Моряку нищета грозит в значительно меньшей степени, нежели рабочему или земледельцу. Разве не подтверждает это судьба Пата, второго сына Мартина Маккарти, чья семья оказалась выброшенной на улицу с фермы Кервен? И хотя Малыш испытывал большее влечение к торговле, нежели к мореплаванию, он подумывал и о том, что в его возрасте вполне можно было бы устроиться на корабль в качестве юнги!…