Малыш
Шрифт:
Сначала Бобу пришла в голову мысль воспользоваться случайной встречей, чтобы сбыть свой крылатый товар, — к началу купания он успеет наловить других птиц. Однако вызывающий вид упомянутых джентльменов, их малопривлекательные, даже вызывающие манеры внушили мальчугану некоторые опасения. Нет, подростки явно не принадлежали к числу тех мальчиков и девочек, что столь активно проявляли сострадание к пернатым пленникам. Похоже, что эта троица расположена скорее поиздеваться над коммерцией Боба, а посему он решил, от греха подальше, обойти их стороной. Однако это не входило в расчеты юных джентльменов. Старший из мальчишек, почти уже взрослый, во взгляде серых глаз которого сквозила врожденная жестокость, преградил Бобу дорогу и грубо спросил, куда он идет.
— Я иду домой, — вежливо ответил мальчуган.
— А что это за клетка?
Это моя… клетка…
— А птицы?…
— Я поймал их силками сегодня утром.
— Э! Так это тот самый мальчишка, что шатается по пляжу! — воскликнул один из троицы. — Я не раз видел его там… Я его узнал… За пару пенсов он выпускает по одной птичке…
— Ну что ж, — заявил тот, что постарше, — а на этот раз птички улетят все разом, и совершенно бесплатно… все!
С этими словами он вырвал клетку у Боба из рук, распахнул дверцу, и пернатая стайка разом взмыла вверх.
Сей поступок нанес Бобу значительный материальный ущерб. Естественно, мальчуган заплакал, горестно восклицая:
— Мои птички… мои птички!
В ответ юные господа залились идиотским смехом.
В восторге от своего гадкого, недостойного поступка они уже собрались было направиться к «параду», как вдруг услышали чей-то голос:
— Вы очень нехорошо поступили, господа!
Но кто же это был?… Конечно же Малыш, который только что подошел вместе с Бёком. Он видел, что произошло, и повторил громко и решительно:
— Да… То, что вы сделали, омерзительно!
А затем, вглядевшись в лицо самого старшего из троицы весельчаков, добавил:
— Впрочем, ничего другого от графа Эштона и ожидать не приходится!
Это и в самом деле был наследник великосветской четы. Благородное семейство Пайборн покинуло замок Трэлингер, чтобы, отдавая дань моде, посетить морской курорт, и со вчерашнего дня разместилось в одной из самых роскошных вилл городка.
— А! Да это наш шельма-грум! — тоном глубочайшего презрения бросил граф Эштон.
— Он самый.
— А это, если не ошибаюсь, тот самый пес, что загрыз моего пойнтера… Он что?… Воскрес?… Я думал, что расправился с ним…
— По нему этого никак не скажешь, — ответил Малыш, ничуть не задетый наглостью бывшего хозяина.
— Что ж! Раз уж я тебя встретил, гаденыш, то сейчас и расквитаюсь за все сразу! — воскликнул граф Эштон, подскочив к Малышу и замахиваясь тростью.
— Ну уж нет, это вы сейчас заплатите Бобу за птиц, мистер Пайборн!
— Сейчас посмотрим, сначала ты… Получай!
И юный джентльмен ткнул Малыша в грудь тростью.
Хотя наш мальчуган был моложе противника, он явно не уступал в силе и, разумеется, превосходил в отваге. Одним прыжком он подскочил к графу Эштону, вырвал у того трость и с размаху отвесил негодяю две звонкие, увесистые оплеухи.
Отпрыск Пайборнов попытался сдержать натиск Малыша… Да куда там… В одно мгновенье наш герой повалил врага на землю и крепко придавил коленом.
Приятели сиятельного бездельника хотели было вмешаться, но та же мысль пришла в голову Бёку, который, раскрыв пасть и обнажив клыки, уже приготовился к прыжку и наверняка устроил бы юным джентльменам веселую жизнь, если бы Малыш, поднявшись на ноги, не удержал верного пса.
— Пойдем отсюда! — спокойно сказал он затем Бобу.
И, не обращая больше никакого внимания на графа Эштона и его разом присмиревших приятелей, которым совсем не улыбалось вступать в драку с Бёком, Малыш и Боб вернулись на постоялый двор.
Учитывая, что эта сцена больно ударила по самолюбию юного Пайборна, самым благоразумным для наших героев было как можно быстрее покинуть Бри. Ведь, если посрамленный противник, даже будучи зачинщиком драки, обратится в полицию, их ждут крупные неприятности. Возможно, знай Малыш получше человеческую природу, он мог бы сообразить, что глупый и тщеславный мальчишка постарается не поднимать шума из-за истории, в которой он выглядел далеко не лучшим образом. Но не будучи уверенным в таком исходе дела, Малыш расплатился с хозяином, впряг Бёка в пустую тележку и вместе с Бобом покинул Бри, хотя не было еще и восьми часов утра.
В тот же день, поздно вечером, юные путешественники прибыли в Дублин, проделав в общей сложности без малого двести пятьдесят миль за три месяца, истекшие с момента выхода из Корка.
Глава X
В ДУБЛИНЕ
Дублин!… Малыш в Дублине!… Да вы только посмотрите на него!… Наш герой чувствовал себя как актер, получивший наконец первые роли, перейдя с провинциальных подмостков на сцену большого столичного театра.
Да, Дублин — это вам не какой-то там захолустный центр графства, вроде Лимерика с его сорока пятью тысячами обитателей или Корка с его восемьюдесятью тысячами. Это — столица Ирландии, насчитывающая триста двадцать тысяч жителей. Управляет городом лорд-мэр, являющийся одновременно и военным и гражданским высшим лицом и вторым по значению лицом на острове. Под его началом находятся двадцать четыре олдермена (члены городского управления), два шерифа и сто сорок четыре советника. Дублин является одним из крупнейших городов на Британских островах. Для торговли здесь есть склады — пакгаузы, для промышленности — фабрики, для науки — университет и академия, а для бедняков и сирот нет недостатка в работных домах и приютах.
Поскольку Малыш не собирался обращаться за помощью ни в приюты, ни в работные дома, то в ожидании будущего, когда он, несомненно, станет рантье [196] , ему не оставалось ничего другого, как податься в ученые, коммерсанты или промышленники. Как видите, все просто как дважды два.
Не пожалел ли в этот момент наш герой о том, что покинул Корк? Не показалось ли ему безрассудством последовать советам Грипа, хотя, надо сказать, они полностью совпадали с его собственными планами? Не возникло ли у него ощущения, что среди множества людей, борющихся, подобно ему, за существование, борьба за кусок хлеба может стать гораздо труднее?… Ничуть не бывало!… Отправляясь в путь, Малыш был полон радужных надежд, и долгая дорога их ничуть не поколебала.
[196] Рантье — лица, живущие на проценты от доходов с ценных бумаг, с отдаваемого в ссуду капитала.