Малышка Джинн

Леннокс Уинифред

Наверное, если присмотреться, здесь можно найти что-то родственное искусству индейцев, которые живут в поселении недалеко от ранчо отца. У Джинни не было знакомых индейцев, но ее невероятно сильно тянуло ко всему «аборигенному», как она называла это про себя.

Еда оказалась очень вкусной, а музыка — такой же вегетарианской, на ее взгляд, но трогательной. Девушки-официантки с маленькими красными кружочками на лбу были грациозными и привлекательными.

Джинни выпила чашечку кофе и вышла, совершенно довольная собой и тем выводом,

который она для себя сделала. А вывод был очень прост: если наметила себе цель — достигни ее.

Малышка Джинн сыто улыбнулась и поехала на Виктория-стэйшн. Она решила явиться к Айрин Данн без предупреждения, хотя прекрасно понимала, как не по-английски поступает. Но Айрин не удивилась. У нее была подруга из Сан-Франциско, ее коллега — Лиз Хемлин. Она даже написала рекомендательное письмо, в котором попросила Лиз уделить внимание Джинни Эвергрин.

Глава пятая

Я люблю только его

— Я тебя ревную, — заявила Карен через несколько дней. — Где ты пропадаешь, пока твоя подруга умирает с тоски с этим Генри Мизерби? Вчера он поволок меня в Оксфорд... Нет, пора с ним расстаться. Конечно, он хорош в постели, но его разговоры об оружии и декоре... Больше я не могу-у!.. — взвыла Карен.

Сердце Джинни оборвалось, хотя ничего нового и неожиданного она не услышала. Разве могла она, малышка Джинн, надеяться на что-то? Да, Генри ее купил на аукционе, чем потряс всех. И даже ее, но ненадолго. Карен ей все быстро объяснила:

— Хотела сделать тебе приятное. Лучше, чтобы тебя купили сразу, а еще лучше сразу Генри Мизерби. Цена твоя в глазах других мгновенно повышается. Знаешь ли, мужчины любят приволакиваться за замужними женщинами или за теми, у которых кто-то есть. Это в них говорит инстинкт охотника — поймать, отнять, победить другого.

Джинни потрясенно смотрела на подругу.

— Ты попросила его купить меня? Но он же твой... парень?

— Чепуха. Скажи мне лучше, малышка, тебе понравилось с ним целоваться?

Джинни покраснела, но Карен не обратила на это внимания.

— Я могу с гордостью заявить, что теперь он умеет это делать еще лучше. Как и многое другое. — Она многозначительно посмотрела на подругу, покрасневшую как рак. — Я его научила. — Карен хмыкнула. — А то слюнявил, как теленок.

Джинни искренне рассмеялась.

— Карен, ну я еще могла бы сделать такое сравнение, потому что видела живых телят. У нас их полно на ферме. Но ты откуда знаешь, как целуются телята?

— Читаю много, дорогая. Кстати, я думаю, мне предстоит научить его еще многому. Но, кажется, стоит оставить это другим, а самой заняться свежим материалом.

Джинни окончательно смутилась и натянуто улыбнулась.

— Так что же, я должна тебя благодарить? — Она пристально посмотрела на подругу, сидевшую напротив нее за кухонным столом с кружкой кофе, на которой был нарисован тигренок.

— Слушай, брось заводиться. Не надо меня

благодарить. Я тебя выручила и готова прийти на помощь в любой момент. Ты мне нравишься, подруга. Очень хочется видеть тебя счастливой. Понятно? Я опытнее, к тому же люблю ввязываться во всякие авантюры и смотреть, что получится.

Джинни с сильно бьющимся сердцем молча кивнула и налила себе кофе и немного молока. Разумом она понимала, что на самом деле должна благодарить Карен за дружеское отношение к ней. Но сердце протестовало. Оно хотело, нет, требовало, чтобы Генри Мизерби сам обратил на нее внимание.

Однажды Карен пришла со свидания довольно рано. Плюхнувшись на диван, она задрала ноги кверху так, что едва не сделала в стойку на плечах, и заявила:

— Все, Джинн, пускай он катится ко всем чертям! Эти разговоры про ружья и историю рода Мизерби, про предка Генри Хадли и семейство Снарков из Бирмингема, с которым ему придется породниться...

— Как это — породниться?

— Ты что, не знаешь этих сумасшедших англичан? Да они ради многовекового бизнеса готовы жениться на братьях и сестрах! Для них важнее оружейный род, чем человеческий. Не хотела бы я быть англичанкой.

— А если он не полюбит ту, которая...

— Да его никто не будет спрашивать. Лишат наследства, и, пожалуйста, ищи себе любимую жену, живи с ней без пенса в кармане. Немного найдется таких охотников до бедняцкой любви. Но мне-то что, он лишь эпизод в моей прекрасной жизни. Просто я познаю нравы Туманного Альбиона и его обитателей. Но в мужья мне нужен стопроцентный американец. А на свидание с ним, пожалуй, я больше не пойду. Хватит с меня элитного оружия.

— А я бы послушала про это с удовольствием, — отозвалась Джинни, — культура гравировки оружия в Англии — это...

— Джинн, перестань. Я ничего больше не хочу слышать об этом. И еще, сделай мне одолжение, умоляю тебя, поедем с нами в Тауэр. Я уже пообещала и не могу отказаться. Но одна я больше не вынесу. Он пусть смотрит коллекцию оружия, а я буду наслаждаться коллекцией драгоценностей, которые там сейчас выставлены. Из запасников Тауэра.

Отлично! Замечательно. Спасибо Карен! — ликовало сердце Джинни. А вслух она равнодушно спросила:

— Ну... хорошо. Теперь я тебе помогу.

— Спасибо, милочка. Он будет рассказывать тебе про своих предков, про их работы, которые там выставлены, а я посмотрю бриллианты.

— Согласна. За твою доброту мне еще не скоро удастся расплатиться.

— Ты о том моем поступке? Ой, да это глупости.

— Ты считаешь, мы уже поумнели?

— Малышка Джинн, а разве нет? Видишь, как я спокойно говорю о Генри? Он мне надоел. Я его, пожалуй, поменяю на... — Тут ее глаза заблестели. — Знаешь, не люблю я всех этих мальчишек. Мне больше по душе мужчины постарше, настоящие, устоявшиеся.

— Старички?

— Ну, это ты уж чересчур. Мужчины за сорок — это то, что надо. А вся эта мелюзга...