Мама для будущей злодейки

Джейкобс Хэйли

Альтан подстраивается под мой шаг, осторожно прижимая к себе Печеньку. Там, где они друг с другом соприкасаются, вихрится еле заметное золотистое сияние.

– Когда…когда ты узнал? И как?

Я предпочитаю не смотреть выше, чтобы не столкнуться взглядом с мужчиной, вместо этого сосредотачиваюсь на нахмуренном личике дочки.

Альтан вздыхает. Мы проходим мимо компании живо что-то обсуждающих студентов и переходим улицу, попадая на оживленную площадь. Здесь не поговоришь. Ну, может получится, если удастся перекричать музыку и шум.

Когда гам остается позади, мы уже почти на крыльце нашего дома.

Я поднимаюсь и открываю дверь, захожу внутрь, но шагов позади не слышно.

– Я…можно

мне зайти?

– У тебя на руках моя дочь, как думаешь, можно ли тебе зайти внутрь? – язвлю в ответ, затыкая малейший намек на угрызения совести. К чему теперь вся эта осторожность?

– Эрин.

– Я тебе швейцар? Заходи уже, – выдыхаю устало.

Когда Альтан проходит внутрь нашей с Печенькой квартирки и проносит дочку в ее комнату, я снова проверяю ее лоб. Теплый, температура спала. Мана мага и впрямь помогла.

– Она проспит до самого утра.

Мужчина наблюдает за мной, скрестив руки на груди стоя в проеме спальни. Прохожу мимо и, не обращая на него внимания, притворяю за собой дверь. Иду в гостиную, Альтан, как послушный пес, следует.

Сажусь в кресло, мужчина облюбовывает давно приглянувшийся ему диван.

– Эрин.

Тру руками лицо. Одно потрясение за другим, я эмоционально и физически вымотана. Так устала, я так, так сильно устала…

– Не плачь.

Последнее, чего бы мне хотелось, это только чтобы тот, кто мне еще каких-то пару часов назад мне нравился, сейчас сидел и смотрел, как я реву, словно последняя слабачка.

– Уходи, – всхлипываю тихо. – Потом поговорим.

– Нет, – звучит вдруг неожиданный ответ уверенного в себе мужчины. – Если я сейчас уйду, то потом ты меня будешь избегать. Нам надо поговорить сегодня. Сейчас.

Догадливый какой, поглядите-ка! Как хорошо он успел меня узнать, водя за нос, не то, что я, которая о нем информацию покупала у не пойми кого!

– Хорошо.

Вскидываю голову, размазывая слезы по щекам, и встречаю взгляд кристально голубых глаз. Пенелопа моя копия внешне. Ничего ей от него не перепало! Странным образом этот факт немного успокаивает.

– Давай, вперед. Слушаю.

Альтан нервно вытирает ладони о брюки и начинает:

– Я узнал недавно. Когда мы с тобой познакомились, и даже когда в тот день ты привела меня к себе, решив, что я в стельку пьян, я не знал. И во дворце на чаепитии тоже. С самой встречи меня смущал твой запах. Такой знакомый, но где я мог его почувствовать, если прежде мы знакомы не были? В каком направлении искать стало понятно после нашей прогулки по саду во дворце. Знакомый запах, знакомый пейзаж, окно на третьем этаже гостевого крыла… Семь лет назад во время недели празднеств в честь совершеннолетия Блэйна я во дворце не остановился. Зачем, у меня же есть дом. Тогда как раз подходил срок в полгода со смерти моего деда по материнской линии, он завещал мне приличное состояние, мачеха бесилась как змея, но не могла ничего сделать. Я вот-вот должен буду получить столько денег, это не может не стать преимуществом в борьбе за место наследника титула эрцгерцога, отец тогда несовершеннолетнего малыша Фредди признать им не мог и эта женщина, видимо, имела какие-то опасения… Яды на магов не действуют как положено, даже смертельные, и те не убивают, мана не дает, инстинктивно поддерживая жизнедеятельность органов даже если человек спит или без сознания и не может сам себе помочь. Мои родичи не знают, что я маг, ты уже это поняла. Сначала я хотел сказать отцу, когда мелким был, что могу как дедушка вспышки пальцами вызывать, но тогда моя мама заболела, потом похороны, а после них он привел в наш дом ту женщину и моего сводного братца, так что желания уже не было «обрадовать» старика.

Альтан грустно улыбается и продолжает:

– Ну, в общем, мачеха снова решила меня отравить. Это у нее переросло в какую-то традицию. Каждый раз она меня травит и после, когда видит целого и невредимого, считает, что я как-то ухитряюсь избежать участи быть отравленным. А может, она что-то и подозревает, кто ее знает. В ту ночь, последнюю ночь празднеств, мой дорогой братец на приеме пригласил меня с ним выпить за здоровье кронпринца. От таких тостов не отказываются…Один бокал шампанского, и я превратился в развалюху. Помнишь, как вел себя на улице, когда ты привела меня сюда впервые и когда просил дать мне немного переждать? Я тогда не стал объяснять, но на самом деле это уже ночь прошла после ужина в отчем доме – мачеха настаивала, чтобы я угостился супом ее авторства, а отец так смотрел, что мой отказ оказался бы очередным поводом для ругани – выветрилось считай. А вот в ту крайнюю после недели празднеств ночь семилетней давности было в разы хуже. Гораздо хуже.

Я не помню, как оказался в крыле для гостей. Может, слуга решил, что я так налакался, что не могу дойти до комнаты и удумал проводить, но сам куда-то делся по дороге? Не знаю. И спальню я тоже, полагаю, совершенно случайно выбрал. Или же она была единственной из всех, дверь которой была не заперта? Вероятнее всего, именно этот вариант. Но даже в подобном состоянии я вряд ли бы мог быть способен на…ну, на подвиги, в общем. И тут сыграло свою роль твое вино. С афродизиаком. Я выпил бокал, что предназначался не для меня. Глупая ситуация. Эрин, тот слуга, которого ты подкупила, испугался или поленился, он не стал ничего делать и оставил бокал на письменном столе. Ну а дальше…я оказался в комнате не один. Утром, когда более-менее оклемался, я тебя даже не заметил на постели. Такая ты маленькая была под простынями и одеялом. В дверь кто-то вставил ключ и пытался отпереть, хотя она была на самом деле не заперта. Я не стал ждать, пока меня обнаружат и сбежал через окно. Только потом, думая о той ночи, закрадывалось странное чувство, что кое-что сном быть не могло. Но такой зеленый юнец в то время, как я, списывал все на богатую фантазию.

И уж точно я даже представить не мог, что у меня есть дочь. Когда возникли подозрения, откуда я знаю тебя, домыслы о происхождении Печеньки себя долго ждать не заставили. Мне достаточно было еще раз к ней приблизиться, чтобы проверить – у нас одинаково сформированы потоки и мана ощущается как родная, это лучше любой крови доказательство.

– Почему раньше тогда не проверил? – задаюсь закономерным вопросом.

– Повода не было. Я же не буду ходить по улице и каждого вот так вот проверять?

Киваю.

– Эрин, мне жаль.

Я прикусываю губу. Вся эта ночь – сплошной несчастный случай, стечение обстоятельств, казус, который никто даже не мог предположить. Но…не знаю, что бы сказала прошлая Эрин, но я же чувствую, что все это в прошлом, все неважно, Пенелопа родилась и это главное. Самый лучший исход событий. Самая прекрасная ошибка.

– Но…просто знай, что, встретив тебя снова, или, считай, впервые, до того, как я узнал о Печеньке и той ночи правду, – Альтан смотрит, не отрывая глаз: – Ты уже мне понравилась. И ничего из этого недоразумением не было. Я влюбился в тебя. Не в мать своего ребенка. А в тебя.

Я поднимаю голову, выдержать такой прямой и смущающий зрительный контакт во время признания было совершенно нереально. Хочу улыбнуться, до конца не понимая, что ответить. Но что-то заставляет меня подозрительно нахмуриться.

– А когда я тебе рассказывала про афродизиак и подкупленного слугу? Сам ты точно не мог узнать...

45

Лицо Альтана застывает. В глазах читается полный провал.