Мама мыла раму
Шрифт:
— Ну и что? — пожал плечами Степан.
— А то, — убежденно ответила Лена, — что если смерть и предшествующая ей старость программа, то ее можно если не отменить, то по крайней мере сломать!..
— Зачем? — поднял на нее глаза Степан.
— Как ты не понимаешь! — воскликнула Лена. — Ведь тогда человек сможет жить до двухсот лет!
— А ты хотела бы жить до двухсот лет? — усмехнулся Степан.
— Но это же не просто долголетие, — горячо возразила Лена. — Это молодость!
— Ну да, ну
— И что в этом плохого? — пожала плечами Лена.
— Помнишь такого философа Федорова? — спросил Степан, не оглядываясь.
— Как же! — процедила Лена. — Воскреситель!
— Так вот, — продолжал Степан, — Федоров верил, что человек когда-нибудь достигнет практического бессмертия.
— Вот видишь! — перебила Лена.
— Но для чего! — повернулся Степан. — Федоров предполагал, что поколение бессмертных осознает себя «детьми» и из чувства сыновней благодарности воскресит всех, кто был до него, то есть «отцов».
— Не вижу связи, — сморщила лоб Лена.
— Разумеется! — Степан зашагал по комнате. — Ведь по твоей теории человечество превратится в молодящихся стариков, которые не захотят воскрешать «отцов», — они сами будут «отцами»!
— По-твоему, быть отцом — преступление? — поджала губы Лена.
— Будьте как дети! — напомнил Степан. — И потом… — он остановился возле Лены. — Представляю, какими высокомерными будут эти твои «отцы»: Пушкин будет для них просто ребенком… — Степан снова подошел к окну. — Я уж не говорю про Лермонтова…
— А зачем тебе это? — спросил Андрей, закуривая.
— Мне заказали статью, — Лена застегнула джинсы.
— По-моему, — Андрей выпустил дым, — это чистой воды абсурд. — И добавил: — Точнее, грязной.
— Ты о чем? — повернулась к нему Лена.
— О Мексиканском заливе…
— Дался тебе этот залив! — натянула водолазку Лена.
— Девочка, — Андрей стряхнул пепел, — я знаю, что говорю… — Он сделал паузу. — Это начало конца: абсурдно в конце света хотеть долголетия.
— А молодости? — вспыхнула Лена.
— Тем более, — Андрей затянулся. — Молодость — это дети…
— Степан говорит, что нужно быть как дети, — заметила Лена.
— Вообще-то это говорил Христос, — снова стряхнул пепел Андрей.
— Степан считает, что он прав, — уточнила Лена.
Андрей усмехнулся:
— Мне нравится твой муж…
Лена подошла к окну. Андрей потушил окурок и стал одеваться.
— Я приеду за тобой в августе.
— В августе? — переспросила Лена.
Андрей посмотрел на нее в упор.
— Твой сын закончил школу в прошлом году. Твои ученики заканчивают ее через месяц. В сентябре тебе не нужно будет идти в школу… — Андрей оделся и подошел к ней. — А к тому времени я отремонтирую своего «Буцефала».
— Ты хочешь приехать на «Буцефале»? — тихо спросила Лена.
Андрей кивнул.
— Зачем? — выдохнула Лена.
Андрей обнял ее за плечи:
— Представь: ты, я, вода и небо…
— В алмазах! — не удержалась Лена и добавила: — Да ты романтик!
— Я геолог, — возразил Андрей, — а яхты — это, если угодно, хобби, хоть я и не люблю это слово, потому что корабль…
— Кстати, — перебила Лена, — женщинам на корабль нельзя.
— А Елена Прекрасная? — рассмеялся Андрей.
— Это плохо кончилось, — напомнила Лена.
— В конце света это не принципиально, — Андрей повернул ее к себе.
— И… что мы там будет делать? — осторожно спросила Лена.
— Мы? — Андрей посмотрел в темноту за окном. — Будем гибнуть откровенно…
— Почему геологи так любят стихи? — вырвалось у Лены.
— Красиво… — пожал плечами Андрей и, помолчав, добавил: — А у тебя было много знакомых геологов?
— Я вот о чем думаю, — как бы не слыша, сказала Лена. — Елена провела в Трое десять лет… — Лена сделала паузу. — Неужели она осталась такой же красивой?
— Во-первых, она была не красивой, а прекрасной, — заметил Андрей.
— А во-вторых? — быстро спросила Лена.
Андрей усмехнулся:
— Ты все еще думаешь, что красота — это молодость?
Лена посмотрела на часы.
— Кстати о молодости. Меня ждет ученица.
Лена вышла из лифта: на лестничной площадке курила Даша.
— Давно ждешь? — спросила Лена, доставая ключи.
— Да нет… — Даша потушила сигарету.
— Проходи! — Лена добавила: — Кофе будешь?
— Что?.. — спросила Даша.
— Ты чего такая? — Лена взяла турку.
— Какая? — подняла глаза Даша.
— Тормозная… — засмеялась Лена и открыла буфет.
— У меня задержка… — вдруг тихо сказала Даша.
— Какая задержка? — резко повернулась Лена. — То есть… я хотела спросить: сколько дней?
— Десять… — тупо ответила Даша.
Лена подошла к столу и опустилась на табуретку.
— Ты маме сказала?
— Я что — похожа на сумасшедшую? — огрызнулась Даша. Лена встала.
— Дай сигарету!
— Я не знала, что вы курите, — Даша вынула из сумки синий Dunhill.
— Я тоже не все о тебе знала… — Лена подошла к балконной двери, приоткрыла ее и закурила. — Мы с тобой собирались сегодня сделать тест по «Мастеру и Маргарите», так?