Мама мыла раму
Шрифт:
А Антон, который был писателем, парировал, что в наше время написать роман невозможно…
— Это почему? — живо поинтересовалась Марья Ивановна, работавшая в школе учительницей литературы.
— Что-то такое происходит в атмосфере, — Антон сделал неопределенный жест рукой. — Текст съеживается, умаляется; короче, стремится не быть, — и с грустью подумал, что поэтому я и стал писать детективы…
— Какой ужас! — всплеснула руками Марья Ивановна и, нехорошо
А Лена перебила, что мне сейчас не до литературных вопросов, а надо срочно решать, что делать.
И Антон сказал, что это самый литературный вопрос и у нас, в России, вообще других не бывает. И только Лена хотела возразить, как, позвякивая ключами, на пороге появился Павел.
Он обвел взглядом присутствующих и угрюмо спросил:
— Совет в Филях?
И Лена, гася окурок, поинтересовалась, а почему ты не спрашиваешь про унитаз…
И Павел пожал плечами, что, по-моему, унитаз как унитаз, а что?
И Лена вспыхнула, а Антон, желая предотвратить скандал, поспешно согласился, что, конечно, ничего особенного, вопрос в том, почему он тут стоит!..
И Лена вдруг засмеялась, что вы не поверите, но семейная пара, которая делает у меня ремонт, Вася и Надя, совершенно… (она посмотрела на мать) маленькие люди, оказывается, каждый вечер после работы играют в казино, и представьте (Лена опять закурила), на днях эта парочка выиграла машину, кажется «Audi», так что у них от радости просто крышу снесло, не только мой унитаз, и они вот уже несколько дней не появляются…
— Отмечают, — высказала предположение Марья Ивановна.
А Антон покачал головой, что напиши о таком в книге, никто не поверит.
А Павел, так и стоявший у двери, заметил, что, стало быть, люди, устанавливающие унитазы, не считают себя маленькими…
И Марья Ивановна поддакнула, что действительно трудно представить себе играющим в казино… Акакия Акакиевича…
— Обкакия Обкакиевича, — пошутил Павел.
А Лена крикнула, что он еще каламбурит и зато ты ведешь себя как маленький, если бросил театральное училище…
И Павел усмехнулся, что вот, значит, из-за чего сыр-бор, и, обращаясь к матери, спросил:
— Что значит мое имя?
И Лена, словно оправдываясь, объяснила, что просто Павел считал, что он маленький по сравнению с другими апостолами, потому что те видели Христа, а он нет, — и добавила, что и вообще это в честь твоего деда по отцу…
И Павел, переведя глаза на отца, желчно заметил, что согласись, Павел Антонович — это не Антон Павлович, а совсем наоборот…
— Что за бред! — возмутилась Лена, и ты лучше скажи, что ты теперь собираешься делать…
И Павел, глядя на нее в упор, спокойно ответил:
— Пойду в бухгалтеры…
И Лена задохнулась от гнева, а Антон, стараясь казаться спокойным, предложил:
— А может, сразу в управдомы, чтобы потом не переквалифицироваться?
А Павел повернулся к бабушке и спросил:
— А почему ты не скажешь: «А может, в станционные смотрители?»
И Марья Ивановна растерялась:
— А почему я должна так сказать?
И Лена, справившись с приступом гнева, ехидно спросила:
— А действительно — почему? Это же так естественно для того, у кого мать — актриса, а отец, — она сделала паузу и выдавила, — писатель!..
— А бабушка, — добавил Павел, — заслуженный учитель.
— Не паясничай! — ударила кулаком по столу Лена.
— Но ведь ты же сама хотела, чтобы я занимался этим всю жизнь, — парировал Павел.
— Я хотела, — крикнула Лена прерывающимся голосом, — чтобы ты был великим, а ты… — она вздохнула, — ничтожество!
— Ошибаешься, — ледяным голосом отозвался Павел, — я просто маленький. Как и было записано.
— Ты не маленький, — зашлась Лена, — ты… ты… говно!
— Лена! — прикрикнула на дочь Марья Ивановна.
А Павел рассмеялся, что «неужто слово найден'o», и тут же со злостью добавил, что хватит того, что вы с отцом считаете себя великими, — и закричал, что если бы вы только знали, как мне надоели все эти ваши афиши, гастроли, премьеры и презентации, ваша жизнь, в которой у каждого никогда не было места для другого, и у обоих — для меня.
Он быстро пошел по коридору к двери и вдруг, резко повернувшись, заявил:
— Я хочу быть маленьким человеком.
— Я же говорила, — встрепенулась Марья Ивановна, — что нужно назвать его Александром, — и, выразительно глянув на зятя, уточнила: — В честь другого деда…
— Нужно было сразу назвать его Александром Великим, — огрызнулся Антон и крикнул сыну: — И насколько маленьким ты собираешься стать? Потому что я ведь понимаю, что «бухгалтер» — это просто метафора.
И Павел нахмурился, что много не покажется, и вышел из дома, хлопнув дверью.
— Вот до чего доводят детей разводы родителей, — учительским тоном произнесла Марья Ивановна.
А Лена зарыдала, что это он мне назло.
А Антон задумчиво произнес, что, по-моему, у него какая-то идея фикс, и вышел вслед за сыном.
Он догнал Павла на улице и сказал, что давай я тебе подвезу.
И они молча подошли к серой «Audi».
Антон открыл переднюю дверь, и Павел увидел девушку.