Мама, я демона люблю!

Тараторина Даха

— А я сказала нет! Я знаю тебя лучше: ты не сможешь отказаться! Прекращай эту шутку здесь и сейчас или я сама вышвырну твоего демона за рога на улицу!

Рок заинтересованно выглянул из соседней комнаты: хотел бы он на это посмотреть!

— Эй, Рок! — окликнула я, не отводя от матери испытующего взгляда.

— Внемлю, кири! — отозвался он.

— Ты же демон?

— С утра был.

— Так может пора соблазнить меня на какое-нибудь безумство? Не желаешь прогуляться до обители Лунной жрицы?

— А ты умеешь заинтриговать, кири. Сожжём или разрушим до основания?

— Триста, не надо! — мама подбежала, положила руки на мои плечи, словно пытаясь прижать, приклеить к стулу намертво, не дать уйти.

— Разберём по камушку, — процедила сквозь зубы я и обратилась к напуганной женщине: — Он не просто демон, мама. Он мой фамильяр. И он делает всё, что я скажу: таков договор. Он не заставляет меня совершать глупости, лишь не отговаривает от них.

Дверью я хлопнула демонстративно громко, благополучно забыв, что Рок остался внутри. Поэтому он, конечно, снизил градус пафоса, когда бросился вдогонку и тихонько аккуратно прикрыл дверцу.

— Кири, эй, кири! Злая, как десяток демонов!

Я пнула камешек на мостовой, угодив аккурат в окно швейной мастерской. Стекло пошло мелкими трещинами, а немолодой лысоватый мужчина мгновенно выглянул на улицу, чтобы преподать урок хулиганам.

— Маленькие поганцы! Я вас сейчас!..

— Что? — подбоченилась я, остановившись и не предпринимая ни малейшей попытки скрыться. — Вот что ты мне сделаешь? Снова откажешь в ремонте платья, потому что… как ты там говорил? «Продажная девка и с прорехой походит — вдобнее будет»?

— Простите, госпожа ведьма, — едва узрев знакомую рыжую косу, которую я больше не подкалывала демонстративно, а носила как придётся, мужичок скрылся в недрах домика.

— Она считает, что я не справлюсь, — я сощурилась на опустевшее окно, почти надеясь, что сейчас портной покажется ещё раз, и я сумею, наконец, испробовать заклятие вихря, которое ну никак не желало подчиняться и работать как надо.

— Она этого не говорила, — демон галантно предложил локоть, но я проигнорировала и быстро зашагала вперёд.

— Ей не нужно говорить. Каждый её взгляд, каждый жест, без слов указывает на то, что я маленькая дурёха. Она хочет меня унизить. Как ещё это назвать?

— М-м-м, — Рок беззаботно помахивал руками, раздражая ещё сильнее. — Заботой?

— Нет!

— Ну, нет так нет, — легко согласился он. — Ты совершенно права. Не слушай её: она не верит, что из тебя выйдет ведьма.

— А ты?

— И я не верю. Я знаю. Поверь, кири, я видел такое много раз. Ты справишься и станешь невероятно могущественной. Они лишь хотят оказаться на твоём месте. Хотят, но боятся. Сила, которая принадлежит другому, всегда вызывает зависть. И страх. Это в человеческой природе.

— Неправда!

— А ещё в человеческой природе споры, — поддакнул он.

— Нет!

— Нет?

— Может быть.

— В чём проблема, кири? Твоя мать понятия не имеет, на что ты способна. Так почему ты ориентируешься на её мнение?

— Потому что… Потому что… Она воспитывала меня двадцать лет!

— Гм, да, давненько она с тобой знакома. Но ты знакома с собой ровно столько же, верно? И что ты сама думаешь?

А что я думаю? Я думаю, что мама ошибается. Из меня получилась отвратительная, бездарная ведьма. Я выглядела устрашающе благодаря демону, шагающему следом патрулём. Научилась требовательно смотреть на обидчиков до тех пор, пока они не начинали извиняться. Наизусть вызубрила толстенную книгу про магию Подземья. Но я так и не научилась колдовать. Краткая вспышка Силы, выбросившая Антуана из нашей лавки, да пара относительно удачных попыток приподнять Вениамина в воздух силой мысли. Всё. На большее таланта не хватило. Что там в книгах говорят? Безмерная власть и мощь, искушающая женщин и заставляющая их снова и снова жертвовать ларой, лишь бы не потерять магию? Что ж, цена на магию, доступную мне, явно сильно завышена.

Я думаю, мама ошибается. Когда истечёт месяц договора, я легко откажусь от доступа к силе Подземья. А вот… Я скосила глаза на демона. А вот с фамильяром будет расстаться тяжело: кто, если не он, станет мыть посуду?

— Я думаю, что мне лучше знать, на что я способна, — наконец ответила я.

— Хорошее решение, — поддержал Рок. — И, раз уж у тебя боевой настрой, почему бы не заняться практикой в полевых условиях?

— На что это ты намекаешь?

— Я не намекаю, а прямым текстом говорю, что ты слишком увлеклась теорией. Книги, даже такие вредные, как твоя, — штука хорошая. Но не мешало бы иногда от них отдыхать.

Я закусила ноготь, размышляя, насколько сильно хочу броситься в омут с головой. По всему получалось, что очень.

— И что же ты предлагаешь?

— Я? О нет, кири, это ты предложила раскатать обитель Лунной жрицы. А я всего лишь фамильяр. Слушаю и повинуюсь!

Когда я сообразила, что наша поздняя прогулка с самого начала была направлена в сторону обители, стало слишком поздно. Рок приглашающе повёл ладонью в сторону ворот и узкой тропинки, ведущей в заросший зеленью сад. В вечерних сумерках по двое, по трое прогуливались самые достойные девушки города — дочери Лунной жрицы. Таким, как я, мимо-то проходить стоило на повышенных скоростях и не глядя по сторонам: ну как посмею заразить скверной одну из чистейших служительниц богини.

А служительниц, в их идеальных белоснежных одеяниях, с их гордыми профилями, с бледными ладонями, так и хотелось, если не скверной заразить, то хотя бы измазать в грязи. Не чета нам, работягам: красавицы, умницы, уважаемы и любимы. Мои пальцы, стискивающие сейчас край рукава, становились смуглыми уже к середине весны: ведь я не проводила дни в прохладной келье, вознося молитвы Лунной жрице. Нет, я вместе с матерью собирала нежные первые ростки трав за городом, по десять раз на дню переворачивала их, высушивая на солнце, а потом растирала в пыль или вязкую кашицу.

Когда-то я надеялась стать одной из них. Когда-то в другой жизни.

— А ты что здесь делаешь?! — старшая дочь Лунной жрицы едва не задохнулась от возмущения. — Грязная, дешёвая…, - она проглотила последнее слово, недостойное этого места и прошипела совсем тихо, чтобы не собрать случайно любопытную толпу. — Убирайся отсюда!

— Я тоже безмерно рада вас видеть, ора Камила, — по привычке присела в реверансе я. — Приятно, что узнали меня.

Ора[1] обители Лунной жрицы — самая чудесная, светлая, уважаемая и безгрешная женщина города. И она успела отлупить розгой каждую из десятилеток, проходящих у неё обучение. «Дочерям жрицы неведом страх, они выше боли, они не смотрят искоса и с вызовом, Триста!», — любила повторять она, обрушивая на мою голову дополнительную порцию ударов.