Мама, я демона люблю!
Шрифт:
Всего лишь человек. Такой смешной и такой слабый.
— И что же мне с тобой сделать?
Сели однозначным жестом намекнула. На лице бывшего мелькнула надежда.
— Нет, это мы с тобой делать не будем, — покачала головой я.
Демоница подошла неслышно и нежно, легко положила руки мне на плечи, слегка массируя.
— Я знаю, чего тебе хочется, ведьмочка. Не произноси вслух. Я знаю.
О, она и правда знала! Вместе со мной чувствовала, как покалывает пальцы, ожидающие чудесного мягкого хруста позвонков; слышала, как учащается возбуждённое дыхание, как наливаются кровью губы, никогда прежде не пившие чужую жизнь. Демоница хотела этого так же сильно, как я. Она понимала.
— Сделай это, ведьмочка. Это куда проще, чем кажется. Это намного, намного приятнее, чем говорят.
— Кири? — Рок разорвал на части чудесную картинку: распятого в воздухе Антуана, дрожащего от страха, лишённого голоса, с расплывающимся на штанах мокрым пятном.
— Чего ты хочешь? — я не смотрела на фамильяра. Смотрела сквозь.
Кажется, ему совершенно не хотелось произносить эти слова. Демон зажмурился, будто решаясь, свёл брови к переносице. — Сели, отвали сейчас же! Кири, ты ведь не хочешь убить эту мразь?
— Хочет, ещё как хочет, правда, ведьмочка? — пальцы демоницы ловко забегали по моим плечам, усыпляя, завораживая, гипнотизируя и даря уверенность. Тьма внутри вторила её движениям: гладила, обвивала мягкими объятиями уставшее измученное сердце. Я больше не хочу быть слабой. Не хочу быть девицей в беде!
— Рыжуля… Кири… Триста, ты не хочешь этого! Не слушай стерву! Это не твоё желание, ты не умеешь, не создана для того, чтобы убивать!
На мгновение ногти демоницы больно впились в кожу, но тут же продолжили успокаивающий танец:
— Ведьмочка, ты создана именно для этого! Убивать приятно. Тьма — это власть. И ты хочешь её. А она хочет тебя.
— Она лжёт, Триста. Хочешь стать слюнявой идиоткой, как Томас? Он же тупеет на глазах! Хочешь так же? Хочешь заменить свою волю волей Подземья? Очнись, рыжуля! Тебе это не нужно!
— Что ты творишь, Рок? — показалось, что раздвоенный язык мелькнул за плечом. Голос Сели превратился в змеиное шипение. — Я помогаю тебе, слабак! Если ты сам не в силах сделать ведьму ведьмой, то это сделаю я! Научись благодарности, в конце-то концов!
— Так поэтому ты увязалась со мной? Это твоя помощь?
— Да, Рок, да! Это моя помощь, — визг нестерпимо резал уши. — Я рискую сейчас, мы оба рискуем! Но во имя всего, что мы пережили вместе, прошу, одумайся! Не зли его, пожалуйста, не зли, Рок! Вспомни, кто ты такой!
Он закрыл глаза и улыбнулся:
— Я не помню, кто я. Но мне точно не нравится быть демоном, — Рок сжал в ладонях моё лицо и заставил посмотреть в глаза. — Не становись такой, как мы, Триста. Ты слишком светлая, слишком тёплая, чтобы сгубить лару!
— Он сломал мне жизнь, — это я говорила или темнота внутри? Уже не разобрать.
Ох и тяжело давались Року эти слова! Точно это он, а не я, удерживал в воздухе безвольно обвисшего труса.
— Триста, перед тем, как ты откажешься от помощи…
— Оставь меня в покое, Рок!
— Ладно, после того, как ты откажешься от помощи, подумай, что сказала бы твоя мама?
Запрещённый приём. Мама оторвала бы мне голову.
— Брид оторвала бы тебе голову! — точно мысли мои прочитал, поганец!
Я замотала головой, надеясь высвободиться из его цепких рук. Где-то за спиной демона из стороны в сторону в воздухе заметалось тело Антуана.
— Хва-а-а-атит! — ныл он. — Цвето-о-очек, ну ты же не такая!
Брови поползли к переносице:
— Я именно такая. Пусти, Рок!
— И не подумаю!
— Ты не хочешь мараться!
— Ещё как хочет, — прошипела Сели.
— Ещё как хочу, — повторила я. — Именно для этого я вызвала тебя. Вот для этого момента. У меня есть сила и я воспользуюсь ею! Я порву эту тварь на части!
Темнота заурчала внутри: ей нравилась идея. Я развела руки чуть шире, словно растягивая невидимую нить. И Антуан заверещал, заплакал, не в силах противиться воле, тянущей его в разные стороны.
— Давай, ведьмочка, давай! — подбадривала демоница.
— Сели, катись в Подземье, — тихо и спокойно попросил Рок. А потом переплёл свои пальцы с моими: — Триста, я знаю, что ты чувствуешь. Поверь, знаю! Этот голод, эта власть, эта сила… С ними трудно бороться…
Тьма сжигала меня изнутри. Она кипела, переливаясь через край, бурлила и взрывалась, обжигая тысячей маленьких искр. Бороться? У меня нет сил с ней бороться!
— Ты не знаешь, — я всхлипнула. Больно. Как же это всё-таки больно…
— Знаю, солнышко, — он гладил меня по голове, шептал, успокаивая болтовнёй, снова и снова касался губами макушки. — Это больно и страшно. И этого хочется снова и снова. Но лучше не станет. Тьма лишь начнёт разъедать тебя изнутри. Ты уже призывала её, отдавала приказы мне. Тебе действительно это понравилось?
Да! — взвизгнула чернота внутри.
— Нет, — прошептала я.
Нет? Неужели? Видеть, как сильный мужчина, демон, исчадье Подземья, внушающее страх, не может пошевелиться лишь потому, что я так велела?
Делать больно другу. Защитнику. Человеку… демону, которого я была бы рада видеть много лет спустя в соседнем тёплом кресле, окружённого внуками, любующегося на закат. На закат нашей общей жизни.
— Я с тобой, солнышко. Не оставлю и никуда не уйду. Мы справимся с этим вместе.
Позади что-то ударилось о стену. Наверное, кто-то очень сильно разозлился и дал волю кулакам. Кто бы это мог быть?
— Обещаешь? — пообещай. Пожалуйста. Я очень давно никому не доверялась.
— Обещаю.