Мама, я демона люблю!
Шрифт:
— Что? Уже не хотите развлечься? Парни, я весь ваш! — демон носился по комнате, отскакивая от наёмников прежде, чем они успевали провернуться и отразить удар. Тяжёлые, неуклюжие, словно старые узловатые деревья против быстрого ураганного ветра: они ещё держались, отмахивались руками-ветками, но любой бы понял: сломаются. Треснут у самого иссохшего основания, заскрежещут, взвизгнут и разделятся надвое, упадут на землю, чтобы уже никогда не подняться.
— Не глупи, демон! Твоей девке ничего бы не стало, а самого мы на части порвём! — бахвалились они.
Наверное, окажись на месте Рока кто-нибудь другой, кто-нибудь не такой ловкий и отчаянный, кто-нибудь, не прошедший Подземье, мордовороты выполнили бы обещание. Но демон лишь налетал снова и снова, легко задевая расслабленными ладонями чувствительные болезненные точки на телах неповоротливых мерзавцев.
— Порвёте? Меня? Зачем же меня рвать? Меня и так на всех хватит! Ну, что смотришь? Бери нож, кидай! Давай, попробуй! Попадёшь?
Я в ужасе закусила край тряпки, прикрывающей стол и свисающей перед моим лицом:
— Рок! У тебя вообще есть инстинкт самосохранения?
— Есть!
— И куда ты его засунул?
Наверняка он сказал бы, куда. Описал бы в подробностях и не стесняясь в выражениях. Но при дамах, как известно, подобные детали полагается опускать.
Наёмника не надо просить дважды. Желтозубый прорвался к столу, сцапал оружие и, не выпуская его из рук, с рёвом помчался на увёртливую мишень.
У наёмников нет чести: продали давным-давно, по скидке, самому первому заказчику. Поэтому туполицый, здраво оценив пару у входа, не желающую вмешиваться в действо, зашёл сзади. Обманное движение, грохот, крик и топот двух слишком крупных и слишком давно работающих вместе бойцов.
Я не сдержала визга:
— Осторожнее!
Умная девочка осталась бы на месте и не лезла не в своё дело. В конце концов, теперь мы в большинстве: бояться больше нечего, даже если Року что-нибудь сломают. Ну станет демон чуть сговорчивее…
Но это умная девочка. Я же выскочила из укрытия, зацепившись за пропитанную пылью тряпку, споткнулась, падая на и без того расшибленные колени, неуклюже проползла вперёд, чтобы хоть замедлить, хоть обнаружить нападающего сзади…
Туполицый действительно зацепился за скатерть и сбился с шага. Но вспомнил ли об этом хоть кто-то, когда закадычные друзья с грохотом и звоном столкнулись лбами в том самом месте, где только что стоял ухмыляющийся демон?
— Ух, хорошо пошли! — прокомментировал Томас, почесав ухо.
— У мальчиков плохо с координацией, — сочувственно поцокала Сели.
— С головой у них плохо, — поправил Рок, добавляя по смачному пинку каждому из пострадавших. — Сначала в переносном смысле было, а теперь уже в прямом.
Поганый хитрый демон! С этой его улыбочкой, с фиолетовыми глазами и самодовольным видом! Жрица, как же я рада его видеть!
Трудно сказать, я ли первой бросилась ему на шею или демон подхватил меня и закружил, прижимая к себе, обхватывая кожистыми крыльями, отгораживая от остального мира. Придушит сейчас, наверное. Заслужила ведь, точно заслужила. Но он обнимал, снова и снова утыкаясь носом в шею, вдыхая мой запах, словно надеялся отпечатать его в памяти.
— Триста? Триста, ты в порядке?
Не хочу, не буду говорить. Заговорю — и он услышит, как предательски дрожит голос у спасённой девицы в беде, поймёт, как я напугана, как он был нужен мне… Я молча уткнулась лицом в его жёсткую кожаную куртку.
— Где он?
Какой-такой «он»? Зачем нам какой-то «он»? Мы сейчас только вдвоём в целом мире! Нет ни злобно зыркающей на нас демоницы, ни Томаса, с трудом сдерживающегося, чтобы не проверить, насколько живы наёмники и можно ли поиграть с ними ещё немного. И Антуана, виноватого в только что пережитом ужасе, нет тоже. Но это для меня. А Рок оставлять всё так просто не собирался.
— Где он?
— Кто?
Демон поморщился, словно всё-таки пропустил пару ударов и сейчас у него смертно болела челюсть.
— Где этот маленький трусливый хорёк?
Я бы увела его из этого мерзкого дома. Зачем нам задерживаться дольше нужного? Но сверху, с самого начала лестницы, кто-то возмущённо чихнул. То есть, он всё это время был здесь? Наблюдал, высматривал, ждал… очереди?
Демон разжал руки, выпустил меня из сладкой дрёмы, а я нашла маленькие напуганные белёсые глазки на прижатом к перилам лице.
— Давайте оторвём ему руки, — предложил Рок.
— Я за, — первой нашлась Сели.
— Я в шоке, — честно пролепетала я.
— Я ничего не решаю, — надулся Том.
Отсутствие однозначных возражений демон резонно принял за согласие. И не замедлил реализовать предложение.
Он всё это время был здесь. Наблюдал, смотрел, как… как… как меня мучают, как рвут мою жизнь на до и после. Мужчина, которого я когда-то так сильно любила.
Ногти впились в ладони. Человек, который клялся мне в верности.
Зубы заскрипели. Мужчина, на которого должны были быть похожи мои дети.
Лара вспыхнула, отговаривая от чего-то нехорошего. Как маленькая, робкая свечка посреди чёрной холодной ночи. Она дрожала, искрила, из последних сил дарила свет, но не могла противостоять заливающей её злости.
— Антуан, — голос звучал ровно. Не дрожал, выдавая обиду предательскими пискиливыми нотками. Голос будто был чужим, будто принадлежал вязкой тьме, льющейся по жилам вместе с кровью, доползающей до кончиков пальцев. — Иди сюда, Антуан.
Бывший замотал головой и отполз от перил подальше:
— Нет!
И что так напугало его?
— Ты не понял, Антуан. Это была не просьба.
Я вытянула руку или рука сама протянулась по велению чёрного, проголодавшегося, соскучившегося по воле монстра, что поселился внутри?
— Нет! Нет! Я не хочу!
Но его ноги оторвались от пола, поднялись в воздух и, неуклюже задевая ступеньки, отправились вниз вместе с туловищем.
Марионетка. Глупая пустая кукла. Как Томас в руках демоницы.