Мама, я люблю дракона (сборник)
Шрифт:
Зонов подошел к кровати и спросил с таким видом, будто ответ его ничуть не интересует:
– Долго еще будете дурака валять?
– А вы?
– Чего вы добиваетесь?
– Освобождения. Вы знаете.
– Срок вашей командировки еще не истек.
– Это не командировка, это тюрьма.
– Если вы такой специалист по тюрьмам, вы должны знать и что такое принудительное питание.
– Ну тут-то вы загнули, – попытался я усмехнуться понаглее, но ухмылочка, по-моему, вышла какая-то скорбная, – не может у вас быть таких полномочий.
Зонов наклонился, и я заметил, что лысина
– Есть у меня такие полномочия. И другие – тоже. Если понадобится, я вас и убить могу.
Он резко выпрямился и пошел к двери.
Я ему поверил.
… В лаборатории №2, где мы определились, было душно от плотной смеси табачного дыма и испарений канифоли. Жора чертыхался и ныл: «Хоть бы не темнил, сказал, чего делаем, а то ж ведь ни за грош здоровье гроблю…» Но я только подгонял его, как ленивого подмастерье, да повторял изредка: «Скорее соберем, скорее отсюда выберемся».
К четырем утра в общих чертах установка была готова. К этому моменту мы с Жорой остались одни. Ребята, возившиеся с синтезом шаровой молнии, ушли спать. Ушел и мрачный физиолог, ежечасно берущий у себя кровь из вены для каких-то мрачных анализов.
– Давай, посидим напоследок и начнем, – я сел на пол и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза. Под веками жгло, на щеки выкатилось по слезинке. Как я себя чувствовал? Так, как если бы я изобрел реактивный двигатель, наспех сляпал примитивную ракету, а затем без всяких испытаний, без Белок и Стрелок решил немедленно запустить себя на Луну.
Жора присел рядом на корточки и доверительно спросил:
– На дорожку сидим, да? Сразу домой или только через забор? – он явно решил, что мы соорудили, как минимум, средство нуль-транспортировки. Ох и разочаруется же он, бедолага.
Собрав остатки воли, я ремешками пристегнул клеммы к запястьям и к икрам, положил в рот пятак, припаянный в качестве электрода к концу изолированного провода, мысленно перекрестился и крутанул рукоятку реле времени.
Эти две с половиной минуты я и по сию пору вспоминаю, как одно из самых отвратительных событий моей жизни. Был бы я медиком, мне, возможно, было бы легче, ведь им со студенческой скамьи внушают, что нет на свете ничего благороднее, чем экспериментировать на собственном организме. Во имя и во славу. Но я-то – технарь. И чувство гордости не переполнило меня, когда я ощутил, что по всему моему телу растут зубы, и каждый из них изрядно ноет.
Гортань пересохла, в висках стучало, в ушах, пробиваясь через ватные пробки, гудел шмелиный рой… Я уже набрал в легкие воздуха, чтобы от души заорать, как все вдруг прекратилось, и я впал в эйфорию. Я был счастлив. И СЫТ.
Жора глядел на меня во все глаза. Глуповато хихикая, я привстал, потом снова сел. Потом опять встал и прошелся по лаборатории, боясь взлететь.
– Кажется, вышло, – сообщил я. – Все, Жора, конец войнам и революциям, я теперь, как Иисус, всех накормлю. Отныне человек сможет пополнять энергетический запас тела непосредственно из электрической сети.
– И как же нам это поможет выбраться отсюда? – подозрительно и даже чуть угрожающе спросил прагматик Жора,
– Голодовка! – вскричал я, несколько переигрывая в убедительности. – Все та же голодовка! Мы устроим суперголодовку: мы не будем есть месяц, два, три, и рано или поздно нас отсюда выпустят.
– Тьфу ты! – рассердился Жора. – Знал бы, ни за что бы тебе не помогал. Вот уж точно, «сытый голодному не товарищ». Сдвинулся ты что ли на почве жратвы?
Я обиделся:
– Ты – очевидец рождения великого открытия. И в такую минуту болтаешь такую чушь.
– Ладно, Славик, – сказал он примирительно, почесав затылок. – Как-нибудь мы эту штуку приспособим. Слушай, – он озаренно уставился на меня, – а если частоту сменить или еще чего-нибудь, напряжение, например, может быть из электричества не только еда, но и питье может получиться? В смысле алкоголь. Вот тогда тебе благодарное человечество точно памятник поставит. Вернее, НАМ поставит.
Ну что ему – дураку – объяснишь?
Я понимал, что затея моя не выдерживает и самой мягкой критики. Но выбора не было. Теперь мы голодали втроем – я, Жора и Сан-Саныч. «Электропитание» не могло, конечно, полностью заметить нормальную пищу. Происходила только энергетическая поддержка организма, а чувствовал я себя все-равно неважно – болел желудок, часто кружилась голова. Но хоть как-то чувствовал.
Зонов заметно нервничал. Но к обещанному «принудительному кормлению» пока не прибегал. Майор Юра вел с нами душеспасительные беседы, сам же при этом с аппетитом ел, спал, блаженно похрапывая, отдыхал, короче, на всю катушку и ни на что не жаловался.
Население НИИ ДУРА тем временем разделилось на несколько стабильных «семеек», говоря языком «зоны», со своими укладами и своими тайнами. Я часто замечал, что когда подхожу к оживленно беседующей кучке «дураков», разговор их становится каким-то уж очень неопределенным. Или смолкает вовсе. Хотя я, вообще-то, был в несколько привилегированном положении – я был мучеником за общую идею освобождения.
Безделье – как сумерки: всех красит в серый цвет. Мне кажется, большинство «дураков» уже напрочь забыло, что они – интеллигенция. Перед сном Юра командирским голосом сообщал: «Вот еще день прошел!» И остальные, поддерживая старый солдатский ритуал, с энтузиазмом хором отвечали: «Ну и хуй с ним!» А однажды я проснулся, разбуженный приглушенными стонами. В конце комнаты слышалась какая-то возня. Я встал и, пошатываясь от слабости, двинулся туда. На полдороги меня остановил Рипкин. Он сидел на постели. Одетый. Явно «на шухере».
– Слава, – сказал он, – не надо вам туда. – И как всегда принялся яростно протирать очки.
– Что там?
– Там «темная». Поверьте, все по справедливости. Человек поступил нечестно по отношению ко всем нам. Вам туда идти не следует.
Я вернулся и лег. И вдруг понял: я совсем забыл, как жил раньше. В смысле, всю прошлую жизнь. Точнее, головой-то я все помнил, но так, словно видел кино. А нынешний тоскливый кошмар это и есть единственная реальная жизнь.
Еще немного, и я не сумею терпеть дальше. Увеличу по жориному совету напряжение. Раз в пятьдесят. Наемся…