Мама
Шрифт:
— Его убили. Тихо, по пьяни. В тихом дворике. Представь себе ночь, старые кирпичные дома еще допрезидентской застройки, цветущие каштаны, фонарь. И в свете фонаря на земле лужа крови, а в ней двадцативосьмилетний белобрысый мальчик с ножом в животе. Он до последнего дня был мальчиком. Анфан терибль. Инфантильный, но добрый.
— А Жанна?
— Жанна с тех пор изменилась. Знаешь, с чего начинаются гражданские войны и бардак? Сперва хамству, ханжеству и беспредельной безответственности дают волю, а затем,
— Этой женщине горе затмило разум?
— И я пытаюсь удержать ее на грани безумия. Если ей надо для этого находить врагов везде, где это возможно, — пусть. Я знаю, что она занята делом, вкладывается в него от и до и не совершит ничего дурного.
— Поэтому пусть она ловит кого ни попадя и сажает в тюрьму, — мрачно резюмировала Эл.
— Кто тебе сказал, что тебя посадят? Я могу лишь предложить тебе остаться здесь.
— Остаться здесь? Для меня это все равно клетка.
Юлия улыбнулась:
— Я не настаиваю. Можешь уехать, препятствий не будет. Но погляди сперва на эту «тюрьму». Подойди к окну, взгляни на эту «клетку».
Эл встала из-за стола и послушно подошла к широкому, в полстены, окну. По ту сторону стекла сияло солнце, возвышались белоснежные стройные дома, неспешно и вдумчиво перемещались люди. Город жил своей спокойной, умиротворенной, вкрадчивой, солнечной жизнью. Эл залюбовалась — так красиво и возвышенно выглядел заоконный пейзаж. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, она распахнула одну из створок сложной рамы.
Выглянула, подставляя ветру и солнцу лицо. Подалась вперед, даже наклонилась, чтобы поглядеть, что происходит внизу, непосредственно перед домом…
Наклонилась и тут же отшатнулась. Перед домом остановился черный джип. Из распахнутой передней дверцы машины вылезал тот, кого она меньше всего ожидала здесь увидеть.
А сутенер расправил плечи, рассмеялся каким-то своим мыслям и, наклонившись к дверце джипа, крикнул:
— Вылезай, дядька, приехали.
30
Борик в задумчивости изучал куст. Задумчивость возникла у него вместе с вечным для этих лесов, полей и деревень вопросом — что делать? Данный не то в качестве поддержки, не то в качестве надзирателя Змий за руль уселся сам. И пускать его, Борика, к управлению машиной не собирался ни при каких обстоятельствах. О том, чтобы треснуть Змия по кумполу и попытаться сдернуть от братанов в трех тачках сопровождения даже мысли не возникало, потому как двое из этих братков сидели на заднем сиденье.
Кроме того, сам Змий оказался нормальным, в меру веселым, в меру безбашенным
Вариант был дернуть сейчас на своих двоих, но без машины он вперед этого Змиева отродья до Анри никак не успеет. Так какой смысл бежать?
— Эй, Борила-гамадрила? — позвал голос с пригорка от дороги. — Поссал, что ли?
— Я не ссу, — отозвался Борик, застегивая ширинку. — Я оправляюсь.
Он взбежал по косогору и сел в машину. Змий уже ждал на водительском сиденье. Как только за Бориком хлопнула дверца, машина рванула вперед.
— Что-то ты, Борян, слабоват днищем. Я вот после этого дельца хотел пьянку с девками замутить. Тебя вот почетным гостем… А ты до ветру бегаешь, словно недержанием страдаешь.
— Какие еще девки? — с достоинством, пропустив мимо ушей обсуждение мочеиспускания, поинтересовался Борик. — Откуда им взяться, если главного сутенера ща в асфальт вгонят?
— Незаменимых у нас нет, — жизнерадостно отозвался Змий. — Григорянц сказал, что если все будет чики-поки, то шлюшкин бизнес ко мне отойдет, так что девки будут, не боись.
«Вот как, — подумал Борик, — значит, Змию Григорянц пообещал то же самое. Забавно. На что, интересно, он рассчитывал? На то, что один из двоих не вернется? Эдак сутенера по асфальту размазать, а потом и его, верного друга сутенерова детства, в расход. Тогда чего это Змий разоткровенничался? Хотя, с другой стороны, он не знает, что Григорянц предлагал Борику. Или знает?»
А может, расчет еще тоньше? Никому из них Григорянц шлюшек не отдаст. А коли кто вернется, так того в бетон ногами и в речку. Или обоих в бетон и в речку.
Черт его не знает, насколько откровенен этот пресмыкающийся, но то, что ни Григорянцу верить нельзя, ни его обещаниям доверять, — факт. Дергать надо, вот что. А как? Как?!
Змий еще говорил что-то, но Борик не слушал. Он думал. Можно подъехать поближе и дернуть на своих двоих. Куда подъехать? Да к столице сумасшедшей бабы. Хорошо. А куда дергать?
А вот это как раз и не важно. Главное — предупредить. Или Анри, или этих правовых с их долбанутой президентшей. Точно, местных натравить на братву, там уж Змия как-нибудь поймают. А после можно будет и Анри искать.
Решено. Значит, так и сделаем. Пока братва опомнится, пока его искать станут, он уже будет далеко. А если повезет, то, может, и машину какую найдет.
Спустя полчаса, когда за окнами замелькали пригородные пейзажи, Борик попросил:
— Тормозни-ка.
— Что, опять оправиться? — удивился Змий. — Ты ж только-только ссал.
— Пошли маленькие мальчик и девочка в лес пописать, — абсолютно безэмоционально продекламировал Борик. — Провалились к медведю в берлогу, заодно и покакали.