Мама
Шрифт:
От кашля потемнело в глазах и бок налился раскаленным металлом. Только не упасть. Только не упасть. Только не…
Борик с трудом откатил в сторону мотоцикл, взгромоздился на него. На сеновале уже не стонали, а яростно кричали в экстазе. Завелся и втопил газ.
Нет, все же это не бред. Главное, чтобы жизнь продолжалась. Особенно хорошо это понимаешь, когда она вытекает из тебя, оставляя красные следы на дороге. И когда дороги этой осталось совсем немного.
Только бы успеть… только бы доехать…
36
«Гарант
— Вон ваша машина. Только очень прошу не устраивать в городе разборок. И постарайтесь уехать быстро и незаметно, — Юлия Владимировна говорила споро и деловито.
— Зачем такая спешка? — поинтересовалась Эл.
— Затем, что граждане этой части бывшей России живут по конституции. Это я допускаю другие законы на другой территории и терпима к людям, которые там у себя нарушают правила прописанные тут мной. А народ этого не поймет. Даже если ты нарушаешь наши законы там, тут они тебя за это захотят линчевать. Или же сами начнут нарушать. Первое не нужно вам, второе не удобно мне. Потому просто попытайтесь быстрее исчезнуть к взаимному удовлетворению.
— Хорошо, мы…
Голос Вячеслава потонул в диком реве мотоциклетного движка. Мотоцикл ворвался в подземный гараж, описал полудугу и завалился на бок, придавив ногу сидящему на нем человеку.
— Борик? — прошептал ошалевший француз.
Следом за Бориком в гараж въехали две патрульные машины, остановились. Из распахнувшихся дверей выпрыгивали вооруженные люди в форме. Трое сразу же бросились к завалившемуся мотоциклу, один крикнул громко:
— Всем оставаться на местах, преступник опасен.
— Оставьте его, — выкрикнул француз и кинулся вперед.
Залязгало готовое к бою оружие. Анри оказался под прицелом четырех стволов, еще трое продолжали держать на мушке неподвижный мотоцикл. Француз чуть замедлил шаг, но продолжал уверенно двигаться к поваленному мотоциклу.
— Стоять, или открываем огонь, — рявкнул командовавший патрульной группой мужик.
— Не стрелять, — голос прозвучал откуда-то сзади. Тихий женский голос. Но его услышали и повиновались. Оружие опустили вниз. Замерли, ожидая приказа.
Анри шел все медленнее. Потом совсем остановился, смотрел на мотоцикл и человека под ним, словно не веря своим глазам. Подошел Вячеслав, наклонился, снял ногу Борика, поднял мотоцикл, откатил в сторону. Сутенер все продолжал смотреть застывшим взглядом не то на друга детства, не то внутрь себя.
Слава вернулся к телу, наклонился. Пальцы его проворно нащупали жилку на шее.
— Он еще жив, — и добавил, посмотрев на Анри: — Помоги мне.
Вместе с французом подняли тело и потащили к лестнице. Борик вдруг зашевелился.
— Опускаем, — скомандовал Вячеслав.
Они опустили его прямо на пол, у стены. Слава принялся расстегивать набрякшую от крови рубаху, в конечном итоге просто порвал ее. Борик открыл глаза. Взгляд его был мутным, словно подернулся утренним туманом. Он открыл было рот, силясь что-то сказать, но получился только хрип.
— Молчи, Боренька, — жалобно попросил француз. — Тебе нельзя сейчас говорить.
— А потом он не сможет, — безжалостно отрубил Слава, осмотрев рану. — Пуля неудачно вошла, плюс потеря крови дикая. Кроме того, у него еще плечо прострелено. — Если еще минут двадцать-тридцать протянет — считай, повезло. Хотя лучше бы ему сейчас помереть. Мучений меньше.
Анри побледнел как простыня. Скулы его напряглись, но в глазах блестел ужас. «НЕТ!» — кричали глаза его, душа его вопила. Но сам сутенер молчал, только поигрывал желваками да зубами скрипел.
— Тебя, — прохрипел Борик.
— Что? — встрепенулся Анри.
— Убить тебя… Григорянц велел… Змий едет…
Борик снова захрипел, потом закашлялся, от чего лицо его побелело и судорожно сморщилось.
— скоро… здесь… и остальных тоже… я…
Борик снова закашлялся.
— Занять оборону, — тихо, но уверенно приказала Юлия.
— Двое на правую лестницу, — принялся распоряжаться старший патрульный. — Двое на левую. Остальные за мной, на балкон. Как только выйдут из машин — стрелять на поражение.
Он вдруг сбился и робко поглядел на Юлию Владимировну. Та кивнула и старший продолжил:
— Ни один уйти не должен. Прищепа!
— Слушаю, — отозвался один из патрульных.
— Задержись. Дай сигнал по общей связи. По всем патрулям. Пусть будут наготове. В столкновения на улице не вступать, но всячески содействовать продвижению общественно-опасных элементов в нашем направлении. Вопросы?
— От кого распоряжение? — в лоб спросил Прищепа.
— От президента, — коротко ответил старший и вновь покосился на Юлию Владимировну.
Та снова молча кивнула.
— Исполнять, — приказал старший.
Гараж наполнился топотом и лязгом. Но уже через тридцать секунд, а то и того меньше, снова установилась тишина. И в этой тишине прохрипел мертвый голос Борика:
— …понял, что главное… чтобы жизнь продолжалась…
— Эй, гражданские, — позвал сверху старший. — Вы на балкон поднимитесь. Или сидите там, чтоб вас не видно и не слышно было.
37
Змий подъехал к Дому Правительства и притормозил. Что-то странное во всем этом. Мало того, что остановивший их патруль купился на отмазку — мол, они посольство от своего босса к их президенту, — мало, что отпустили, так еще и любезно указали на Дом Правительства. И помянули некоего посла на мотоцикле, который тоже, видать, от Григорянца ехал.