Мамаев омут
Шрифт:
Вскочив с брёвен и бестолково размахивая руками, Авдей закричал, что всё это злой наговор, что владычинский пастух сводит с ним старые счёты и настроил против него пастушат.
— Да я сам на него в суд подам… за клевету, за наветы… — погрозил он.
— Суд, конечно, разберётся, своё слово скажет, — перебила его тётя Катя. — Только боюсь, не выкрутиться тебе перед людьми, Авдей. Очень уж ты наследил много, совесть забыл, пастушечье звание опозорил. И на чужих телятах решил нажиться, и потравами занялся, и враньём, и жульничеством. А главное,
— А кто ж теперь телят пасти будет? — спросили доярки.
— Где пастуха среди лета найдём?
— Да есть пастухи, есть, — сказала тётя Катя. — Вон они стенку коровника подпирают. Трое их здесь, а сейчас и чётвертый заявится, Андрей Сергачёв. Молодцы наши ребята! Смекалистые, старательные, до всего хорошего переимчивые. Пастьбу ведут по-хозяйски, подкормку телят наладили… А какую они схватку с Авдеем выдержали! Да что там много говорить — ребята правильно жить начинают, смело, по-честному. Вот им стадо и доверим. — И она обратилась к нам: — Что вы на это скажете?
Мы растерянно переглянулись. Как же так? Пасти стадо вчетвером, без взрослого пастуха? Да ещё в отдалённом от колхоза лагере.
— Да согласны они, согласны! — заметив наше замешательство, воскликнула Зина Лобачёва. — Они уже давно к этому готовятся. А трудно будет — мы им всем отрядом поможем. И чтоб колхоз их не забывал… — И она напомнила, в чём нуждаются молодые пастухи.
— Об этом, ребята, не тревожьтесь! — сказала тётя Катя. — Всё, что вы потребовали для лагеря, можете получить хоть сегодня. И ещё к вам вопрос: кто у вас за старшего будет?
Мы с Вовкой назвали Митьку Савкина.
— Вот и порядок! Значит, договорились, — улыбнулась тётя Катя. — Завтра вас, молодые пастухи, на правлении колхоза утвердим. И ни пуха вам, ни пера. Пасите на здоровье! И крепко держитесь за своего соседа, Павла Кузьмичёва. Он вас плохому не обучит.
Утром, едва над зубчатой кромкой дальнего леса заалела заря, мы принялись будить телят.
Пастушьего рожка у нас не было, дед Авдей унёс его с собой, и Андрею пришлось играть побудку на стареньком пионерском горне.
Получилось вроде неплохо. Звонкие, чистые, зовущие звуки серебряной трубы, как струи ливневого дождя, стремительно затопили всю округу, подняли телят на ноги.
— Хорошо горнист играет, выговаривает… выгоняйте вы скотину на широкую долину, — в такт горну забормотал Митька, распахнул дверцу загона, и мы, как обычно, погнали телят на пастбище.
Васька-транзистор
1
В
Ящики комода были выдвинуты, зеркальные дверцы славянского шкафа распахнуты настежь, крышка тяжёлого, окованного железом сундука открыта, и оттуда остро несло запахом лежалых вещей и нафталина.
Хозяйничала в избе одна лишь Анка Печкина, девочка лет тринадцати, которой мама, уходя на ферму, наказала собрать дедушке Семёну, уезжающему в колхозный дом отдыха, необходимые вещи.
И девочка старалась вовсю.
Худенькая, большеглазая, с острым, птичьим носиком, она то хлопотливо рылась в сундуке, в шкафу, то шарила в ящиках комода, то выбегала в чулан, где хранилась обувь.
Наконец всё, кажется, было собрано: нижнее бельё, верхние рубахи, фуфайка, выходной костюм из чёрного шевиота, носки, носовые платки, тапочки на войлочной подошве, новые штиблеты с галошами.
Улыбнувшись, Анка добавила к полдюжине носовых платков ещё два своих — маленьких, с конверт величиной, с голубой оборочкой. Она была очень рада, что дедушку Семёна посылают в колхозный дом отдыха, и ей хотелось так собрать его в дорогу, чтобы он ни в чём не нуждался.
В одном из ящиков комода, где хранилось бельё брата Васи, Анка увидела немало всяких соблазнительных вещей: ручные часы с ремешком, компас с красной стрелкой, показывающей на север, бинокль, два перочинных ножика, целую коллекцию ручек-самописок, электрический фонарик.
«Ну и добра у Васьки!» — с завистью подумала девочка.
А ещё поверх белья она заметила клочок бумаги, и на нём Васиной рукой было написано без всяких знаков препинания: «Мама велосипед дядя Стёпа духовое ружьё дедушка транзистор».
Повертев бумажку в руках, Анка так ничего и не поняла и положила её обратно. «Надо у Васи спросить: что за загадки такие?»
Неожиданно в сенях загремело пустое ведро. «Васька шастает», — догадалась Анка. И верно, с треском распахнув дверь, в избу влетел её брат. Приземистый, щекастый, с юрко бегающими глазами, в голубой лыжной курточке на «молнии», он тяжело дышал, словно только что бежал с кем-то наперегонки.
— Ну что?! Где дедушка? Он ещё не уехал? — отрывисто спросил Вася, вытирая взмокшее лицо.
— Мог бы вполне и уехать, — поджав губы, сказала Анка. — Что ж ты дедушкины вещи не помог мне собрать? Обещал ведь…
— Да понимаешь… В школе стенгазету выпускали… Еле вырвался, — заюлил Вася, заглядывая в шкаф и ящики комода.
— Чего уж там… Просто в футбол гонял… Обещалкин ты, и больше никто. — Вздохнув, Анка принялась укладывать дедушкины вещи в фанерный баул, пузатый и жёлтый, как перезревшая дыня.
— Зачем столько добра напихиваешь? — удивился Вася. — Ведь дедушка же не навек уезжает…