Маньчжурские правители Китая
Шрифт:
Возводя на престол Гуансюя, вдовствующая императрица Цыси рассчитывала, что он будет ее политической марионеткой. В 1886 г., когда ему исполнилось 16 лет и он, по китайским представлениям, стал «взрослым», Цыси объявила, что с первого месяца следующего года «передает власть императору». Передача власти практически вылилась в «политическую опеку»: прежде чем представить доклад императору, нужно было испросить позволения Цыси.
В 1889 г. Гуансюю исполнилось 19 лет. Императрица сочла неудобным продолжать «политическую опеку» и объявила, что устраняется от дел, мол, отныне Гуансюй будет править государством единовластно. Но это не изменило положения
Вынужденная уступить власть молодому императору, Цыси, в то время в возрасте 55 лет, еще полная энергии и сил, хотя и отстранилась формально от государственных дел, не перестала следить за событиями и деятельностью императора, окружив его своими наблюдателями и шпионами.
В 1905 г. в Китае был опубликован роман Цзэн Пу «Цветы в море зла» — яркое обличительное произведение, сатирический памфлет на жизнь маньчжурских правителей Китая. В нем, в частности, показано, что не только общественная деятельность, но и личная жизнь молодого императора Гуансюя, в том числе его отношения с наложницами, находились под полным контролем вдовствующей императрицы Цыси.
В романе говорилось, что император Гуансюй не испытывал любви к навязанной ему в жены Лун Юй, а увлекался наложницей Бао. Это вызвало ярость со стороны Цыси. Воспроизведем характерный отрывок из этого романа с некоторыми сокращениями и пояснениями.
По старому дворцовому обычаю каждая ночь, проведенная императором со своей супругой, фиксировалась специальными евнухами Палаты важных дел. Когда Его величество выходили от государыни, евнух должен был, стоя на коленях, спрашивать императора, как прошла ночь. Если государь изволил осчастливить супругу, евнух записывал в специальной книге: «Такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года, в такой-то час государь осчастливил императрицу». В других случаях император просто говорил: «Уходи!»
В Летнем дворце церемонии соблюдались менее строго, но заполнять книгу все равно было необходимо. Поэтому, едва государь покинул императрицу, коленопреклоненный евнух из Палаты важных дел дважды осведомился, что ему следует записать.
— Чего тебе надо? — молвил удивленный император.
— Эту книгу каждый день требует к себе вдовствующая императрица, — ответил евнух. — Сейчас Ваше величество провели у государыни подряд две ночи, а я вынужден оставить в книге обе графы пустыми. Старая императрица снова будет гневаться. Нижайше прошу Ваше величество подумать об этом!
Император изменился в лице.
— Как ты смеешь вмешиваться в мои личные дела?!
— Это вовсе не моя дерзость, а священный приказ вдовствующей императрицы, — ответил евнух.
Император, который и без того весь кипел от злости, пришел в страшную ярость при вести о том, что тетка старается подавить его с помощью своих приказов. Не раскрывая рта, он с силой пнул евнуха ногой. Тот, схватившись за голову и недовольно бормоча, опрометью бросился в сторону.
Вечером император велел привести любимую наложницу Бао. Он рассказал ей о словах евнуха из Палаты важных дел.
— Старая государыня, и в самом деле, чересчур забывчива! — произнесла наложница Бао. — На словах передала власть Вашему величеству, а, по существу, никакой свободой вы не пользуетесь! Теперь изволила добраться до вашей постели!
Как уже говорилось, Гуансюй был сыном Дафэы — родной сестры Цыси. Следовательно, он доводился племянником Цыси, а она была его теткой. Жена императора Гуансюя Лун Юй была дочерью генерала Гуй Сяна — младшего брата Цыси, т. е. доводилась ей племянницей, а императору — двоюродной сестрой. Смысл такого брака состоял в двойном скреплении родственных уз: по крови род Айсинь Гиоро (к нему принадлежали все маньчжурские императоры) сливался с племенем Нира (из него вышла Цыси). Такова была цель вдовствующей императрицы, когда она устроила помолвку Гуансюя с Лун Юй.
Лун Юй — супруга государя — занимала видное место среди фрейлин. Особой красотой она не отличалась. Будучи от природы очень доброй и привязчивой, она всем сердцем льнула к старой императрице, вовсе не интересуясь ее царственным племянником. Император не только не любил, но даже презирал ее, и вот теперь она стала его женой. Гуансюя охватила злость, но ослушаться приказа тетки он не смел. Оставалось только затаиться и согласно обычаю пойти к старой императрице с благодарностью за выбор жены.
Отдавая предпочтение своим наложницам Цзинь и Бао, император мало обращал внимания на законную супругу, что приводило в ярость вдовствующую императрицу. Как-то она вызвала великого князя Чуня — отца молодого императора и сделала ему строгое нравоучение:
— Такая распущенность и безрассудство не соответствуют обычаям, установленным нашими предками. Я уже неоднократно увещевала его, но он не слушается меня. Сейчас я самым строжайшим образом приказываю вам воздействовать на сына и убедить его жить с императрицей в согласии!
На увещевания отца император ответил:
— Неужели даже в личных делах я не могу быть себе хозяином?! Но раз этим можно навлечь беду на вас, отец, я поступлю так, как вы просите. Сегодня же отправлюсь в покои супруги.
Молодой император обычно жил в Запретном городе, а Цыси — в Летнем дворце. Чтобы принять какое-либо решение, он должен был часто совершать утомительные поездки в Летний дворец, где все лето проводила Цыси. В 1896 г. цензор Ван Пэнъюнь представил меморандум с протестом против частых поездок императора в Летний дворец для выражения своего почтения Цыси. В меморандуме было сказано: «Такие поездки туда и обратно занимают много времени и отвлекают внимание Его величества от государственных дел. Через каждые несколько дней он на рассвете покидал дворец и с сумерками возвращался в Пекин. Если бы император не страдал от холода и утомления, никто бы не выражал беспокойства за его здоровье. Поэтому я осмелюсь высказать мнение о том, чтобы император занимался своими делами и не растрачивал время на эти церемональные поездки».
Смысл этого меморандума состоял в том, что император находился под постоянным контролем Цыси и не мог принять ни одного важного решения без ее одобрения. Иными словами, цензор Ван Пэнъюнь желал бы видеть Гуансюя свободным от ее опеки.
Говорили, что, когда с меморандумом ознакомили Цыси, она была в хорошем настроении, поэтому он не повлек серьезных последствий для того, кто его писал. Если бы у нее было плохое настроение, то цензор поплатился бы жизнью за такую дерзость.
Всего лишь за месяц до этого евнух по имени Коу был обезглавлен за то, что осмелился посоветовать императору самостоятельно подбирать себе личных слуг, чтобы избежать шпионажа со стороны вдовствующей императрицы.