Маньчжурские правители Китая
Шрифт:
Подобной наглой выходки великий князь никак не ожидал. И если до этого случая он просто презирал главного евнуха, то теперь дал себе слово отомстить за такое унижение его персоны.
Угроза Гуна стала известна Цыси, и она, обеспокоенная исходом дела, решила на время удалить главного евнуха из Пекина. Для этого был найден подходящий случай. В 1869 г. три шелкоткацкие мануфактуры из южных городов Китая — Цзяннани, Сучжоу и Ханчжоу прислали Цыси различные образцы шелковой материи. Но ни один из образцов ей не понравился. Узнав об этом, Ань Дэхай выразил готовность отправиться на юг Китая и лично подобрать подходящие образцы шелка.
Это решение было продиктовано и другим
На двух правительственных джонках Ань Дэхай, разместив музыкантов, красивых танцовщиц и слуг, отправился в путешествие по Великому каналу. Эти джонки с виду напоминали настоящие плавучие дворцы, украшенные резьбой и позолотой, вымпелами и флагами. Они пользовались правом первенства при проходе в шлюзы.
Ань Дэхай требовал, чтобы во всех городах, где останавливались джонки, ему отдавали дань большого уважения и даже совершали перед ним челобитье, как перед императорским посланником.
Казалось бы, уютная роскошная обстановка, мирный пейзаж вдоль канала, императорские флаги — все предвещало спокойное и приятное путешествие для Аиь Дэхая. Но судьба уготовила ему трагическую развязку.
Среди пассажиров на джонке главный евнух, к своему большому удивлению, обнаружил неприятного для себя человека — губернатора провинции Шаньдун Дин Баочжэня. Менаду этим высокопоставленным чиновником и Ань Дэхаем давно существовала глубокая вражда.
Несколько лет тому назад Дин Баочжэнь, назначенный на пост губернатора провинции Шаньдун, отправился в Пекин, чтобы отблагодарить вдовствующую императрицу Цыси. Войдя во дворец, он нечаянно обронил головной убор-шапочку на ступеньку, ведущую в Тронный зал. Это произошло в присутствии главного евнуха Ань Дэхая. Тот быстро схватил шапочку и, несмотря на настойчивые требования вернуть ее владельцу, отказался это сделать. Когда возмущенный таким наглым поступком губернатор вошел в Тронный зал, главный евнух, обращаясь к нему, со злобной усмешкой заметил:
— Вы, такой дочтенный и важный чиновник, и вдруг потеряли свою шапочку. Какой позор! Хотите ее получить — давайте десять тысяч лянов.
— Десять тысяч лянов! — воскликнул оскорбленный и возмущенный губернатор. — Вы что, шутите? Верните мне немедленно шапочку!
— Не хотите заплатить? — в голосе главного евнуха прозвучала угроза. — Тогда я распоряжусь повесить вашу шапочку на Южные ворота с запиской: «Это шапочка Дин Баочжэня, назначенного губернатором провинции Шаньдун».
Шапочка считалась непременным атрибутом убора чиновника: появление во дворце без головного убора рассматривалось как грубое нарушение установленных правил. Поэтому Дин Баочжэнь с помощью посредника вынужден был выкупить шапочку за 3 тысячи лянов. Такой наглой и оскорбительной выходки главного евнуха губернатор провинции Шаньдун не мог забыть и поклялся при случае отомстить ему.
И вот они оказались вместе на одной джонке. Скрывая чувство
Во время одной из остановок джонки Дин Баочжэнь послал с гонцом в Пекин на имя великого князя Гуна депешу, в которой сообщалось, что главный евнух Ань Дэхай покинул столицу, прибыв в провинцию Шаньдун, и тем самым совершил преступление против закона. Депеша губернатора была доставлена великому князю Гуну в то время, когда Цыси забавлялась театральными представлениями.
Великий князь Гун, питавший вражду к Ань Дэхаю, решил воспользоваться подходящим случаем: он рассказал о депеше сорегентше Цыань. Ее глаза блеснули злобной радостью: еще бы, такой хороший случай для мести. При ее согласии великий князь Гун составил ответ на депешу — в вей Цыань предписывала губернатору провинции Шаньдун без промедления казнить главного евнуха Ань Дэхая за нарушение императорского закона цинской династии. В предписании Цыань говорилось:
«Дин Баочжэнь докладывает, что евнух создает беспокойства в провинции Шаньдун. Согласно сообщению главы города Дэч-жоу, евнух по имени Ань Дэхай и его приближенные проезжали по Императорскому каналу в этом месте на двух пышно разукрашенных драконовых джонках. Он заявил, что направляется с императорской миссией для приобретения драконового одеяния. На его джонке развевался черный флаг, в центре которого находились три императорские эмблемы Солнца, а по бортам джонки развевались флаги с драконом и фениксом. Компанию Ань Дэхая обслуживала большая группа мужчин и женщин, среди них находились девушки-музыкантши, игравшие на струнных и духовых инструментах.
На берегах канала собирались толпы зевак, чтобы поглазеть на это забавное зрелище. По случаю своего дня рождения Ань Дэхай облачился в драконовый халат, стал в центре джонки с тем, чтобы выслушать похвалы по поводу его одеяния. Местные городские власти намерены арестовать Ань Дэхая, когда его джонки проследуют в южном направлении. Губернатор сообщил, что он уже отдал приказ о его немедленном аресте».
Затем в предписании говорилось: «Доклад вызвал наше Удивление. Как мы можем надеяться на сохранение моральной чистоты во Дворце и устрашать грешников, если перед нами пример такого наглого евнуха, который осмелился покинуть Пекин без нашего разрешения и совершил такие неблаговидные дела. Приказываем губернаторам трех провинций — Шаньдуна, Хэнани и Цзянсу — разыскать и арестовать Ань Дэхая, которого мы ранее удостоили звания евнуха шестого класса и наградили вороньим пером. Исходя из сказанного, повелеваем немедленно его обезглавить без каких-либо формальностей, не обращая внимания на изощренные объяснения. Губернаторы названных провинций будут нести ответственность в случае, если попытка арестовать Ань Дэхая окажется тщетной».
Получив такое предписание, губернатор провинции Шаньдун приказал немедленно схватить главного евнуха. На его шею надели деревянный ошейник и втолкнули во двор присутственного места. Ань Дэхай кричал, вопил, отчаянно сопротивлялся, боролся за свою жизнь, но все было напрасно. Его поставили на колени, и палач тяжелым мечом быстро обезглавил жертву. Казнь происходила в присутствии местных чиновников, со злорадством наблюдавших, как обреченный бесплодно пытался себя снасти. Его тело закопали на кладбище, где хоронили нищих.