Мангазея
Шрифт:
Однако, раздевшись и погасив свечи, откинула край одеяла и осторожно, боясь потревожить живот, легла в постель.
– Раньше так прямо-таки впрыгивала, – усмехнулся Афанасий, наблюдавший за ней.
– Погоди, вот разрешусь от бремени, и опять буду впрыгивать к тебе в постель с превеликим удовольствием! – радостно сказала она и притихла, прижавшись к нему. А через некоторое время прошептала: – Я же ведь, Афоня, этой ночью, почитай, и не спала. Все переживала и думала, думала…
Тот усмехнулся:
– Думать вообще-то никогда не вредно. Особливо, когда это идет на пользу. Ну да ладно. Ты, как мне сдается, так и не сказала своим подружкам о предстоящем нашем венчании?
Та, взгрустнув об этом, как о несбыточной мечте, отрицательно покачала головой:
– Ну как же я смогла бы сказать им об этом, придя спать вместе с ними. Ведь так же, Афоня?
– И то, пожалуй, правильно. Еще успеется…
Мария лежала ни жива ни мертва, всей своей изболевшейся девичьей душой предчувствуя, что вот именно сейчас и может решиться вопрос всей ее дальнейшей жизни.
Однако тот, от которого целиком и полностью зависело это, вроде как отодвигал его решение на неопределенное время.
– Толку от меня, Маша, как от мужика сегодня будет мало, – усмехнулся Афанасий и удивился сам себе: – Надо же, даже отказался сыграть пару партий в шахматы с твоим барином. А посему готов ответить на все твои вопросы.
Мария медленно, как бы раздумывая, приподнялась на локте и недоверчиво, почти со страхом, спросила:
– А ты не будешь сердиться?
– Не буду. Обещаю…
И та с радостно забившимся сердцем опустила голову на подушку.
– Хотя, как я припоминаю, – заметил он, – тебя интересовало все, связанное с предстоящим походом на Турухан?
Она молча кивнула головой, боясь выдать свое волнение голосом, который мог бы нечаянно и дрогнуть.
А Афанасий не спеша стал объяснять:
– Поход начнется где-то в начале июня, когда река полностью очистится ото льда и будут готовы все четыре дощаника, рассчитанные на перевозку отряда из тридцати человек: стрельцов и казаков.
– А кто будет у вас за главного? – робко спросила Мария.
– Как это кто? Начальником отряда буду я.
– Ты?!
Буквально огорошенная словами Афанасия, Мария уже не могла слушать его лежа и присела на кровати, не обращая уже внимания на живот, мешавший ей. Известие о том, что ее Афоня будет командовать целым отрядом, взволновало ее.
– И все эти мужики будут слушаться тебя?!
Тот откровенно рассмеялся:
– А ты когда-нибудь видела начальника, которого бы не слушались его подчиненные?
– Ой, Афонечка, милый, мне так страшно стало за тебя…
– Это почему же? – искренне удивился тот.
– Так ведь ты же теперь будешь отвечать за все, что может случиться с твоим отрядом!
– А как же! – снова рассмеялся тот над ее страхами и успокоил: – Я же, Маша, нахожусь на государевой службе, и мне положено отвечать за людей, подчиненных мне. Понимаешь?
Та неуверенно кивнула головой, все же боясь за него, а затем, все еще страшась его возможного гнева, все-таки спросила:
– А что вы будете делать на Турухане?
– Облагать самоедов ясаком, – как о само собой разумеющемся ответил тот.
– А ежели они не захотят платить его, этот самый ясак?
Афанасий усмехнулся:
– Тогда будем заставлять силой.
– Но ведь это же война, Афоня! – ужаснулась Мария, в страхе прижав к груди кулачки. – Тебя же ведь могут тогда и убить!..
– Это навряд ли. У нас ведь ружья, в то время как у самоедов – лишь луки со стрелами. Да вот еще думаю установить на одном из дощаников пищаль.
– А это что такое? – с затеплившейся надеждой спросила она.
– Небольшая пушка, стреляющая железными ядрами, – пояснил он и уточнил: – Правда, не очень большими, всего в фунт [36] весом.
– Ну и что? Поставь, Афонечка, обязательно поставь ее, эту самую пищаль! – взмолилась та.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Что это тебя вдруг потянуло на ласкательное обращение ко мне?
Та потупилась.
– Понимаешь, чем ближе время моего разрешения от бремени, тем мне все больше и больше хочется обращаться к тебе именно так. – И как раз в это время ее живот заметно дернулся. – Видишь, как наш Мишутка буянит – стало быть, на волю просится… – счастливо рассмеялась она. – А вот ежели бы ты ненароком и назвал меня Машенькой, то я бы, ей-богу, и не обиделась, – лукаво глянула она на него.
36
Фунт – русская мера веса, равная 409,5 г.
– Всему свое время, – неопределенно заметил Афанасий. – Вот через год вернусь из похода, там и посмотрим…
Глаза Марии наполнились ужасом.
– Через год?! – в смятении воскликнула она. – А как же я, вернее, мы с Мишуткой?!
– Будешь ждать меня, как и все жены служилых людей, – пожал тот плечами.
– Так то же жены…
Афанасий непонимающе посмотрел на нее, а затем рассмеялся:
– Не волнуйся, Маша! Мы же ведь обязательно обвенчаемся с тобой еще до рождения дитя, как я тебе и обещал. Ведь у моего сына должен же быть законный отец. Неужто забыла?
Та горячо обвила его шею руками.
– А жить будете в этой самой комнате. – Мария завороженно посмотрела на него. – Деньги же на ваше пропитание я тебе оставлю, ибо в походе они мне будут не нужны. Ведь там я буду питаться на казенный счет, – усмехнулся он.
– Да много ли нам будет надо, Афоня? Я же ведь питаюсь с барского стола, – пояснила она.
– Э нет, так дальше дело не пойдет! – Мария настороженно посмотрела на него. – Ведь ты же после нашего венчания будешь уже мужней женой, – пояснил уже он. – Стало быть, ты уже не будешь дворовой девкой и быть у кого-то в услужении, а будешь вести наше хозяйство и ухаживать за нашим дитем. А посему без денег тебе никак не обойтись.