Манхэттен по Фрейду
Шрифт:
— Вас-то как сюда занесло? — спросил его Салливен, чей раздосадованный вид объяснялся тем, что ему пришлось оторваться от завтрака.
— Корда хотел меня видеть.
— Зачем?
— Не знаю. Но я надеялся получить от него дополнительное финансирование. Нам нужно пополнение.
Салливен, которого Кан давно уже зачислил в свиту лизоблюдов мэра Макклиллена, истинного начальника нью-йоркской полиции, сердито посмотрел на него:
— Не стоило брать на себя такую инициативу. Бюджетом полицейского департамента занимается
Кан еле удержался, чтобы не ответить, что полицейский департамент, беспомощность которого стала притчей во языцех и большая часть бюджета которого расхищалась коррумпированными чиновниками, давно превратился в бордель.
— Оставим пока этот разговор, — сказал Салливен, поглаживая усы. — Что у вас тут?
— Орудие убийства не найдено, — ответил Кан. — Но это что-то острое. Единственный удар нанесен в низ живота. Судя по тому, как окоченело тело, Корда умер ранним утром. Я отправил его на вскрытие.
— Никто ничего не слышал? — спросил Салливен.
— Служанки спали, и собаки не лаяли. Но сюда прибежала дочь Корда, комната которой находится в другом конце коридора. Служанка, которая нашла тело, обнаружила Грейс Корда без сознания в нескольких метрах от кровати. Не исключено, что она видела убийцу. Но она еще слишком слаба, и я не могу ее допросить.
— Кто еще здесь живет?
— Западное крыло занимает брат Августа Корда, Герман, с двумя слугами, но они сейчас уехали в Вашингтон. В этом крыле жил еще личный секретарь Августа, Джон Менсон. Он исчез. Выяснилось также, что он дал свой неправильный адрес. На Двадцать второй улице находится склад большого магазина братьев Штерн.
— И где же тогда живет этот Менсон?
— Ренцо расспрашивает о нем служанок.
— Это точно его рук дело. — Салливен самодовольно засопел, сложив руки за спиной.
— Все окна и замки целы, — продолжал Кан. — Действительно, складывается впечатление, что убийца находился в доме. Менсон мог убить Корда и оглушить Грейс, пришедшую на помощь отцу. Вот этим…
Он указал на стол, где стояла небольшая скульптура — бородатый монах, попиравший голову льва ногой.
— На голове святого Иеронима следы крови, — продолжал Кан. — Анализ покажет, отцу или дочери она принадлежит.
Салливен удовлетворенно кивнул:
— Найдите этого Менсона, и дело будет раскрыто.
— Вряд ли все окажется так просто, — возразил Кан, которого начинала раздражать самоуверенность комиссара. — Ведь ничего не украдено. И даже если убийца — Менсон, то его, скорее всего, просто наняли. У Корда были враги.
— Это не ваша забота, — сказал Салливен. — Я ведь еще не решил, кто будет вести это дело.
Кан напрягся.
— Устав гласит, — произнес он твердо, — что расследованием занимается полицейский, первым прибывший на место преступления.
— Устав, вот именно, — заметил Салливен. — Я подумаю, как применить его положения на практике, если вы
Он пристально посмотрел на Кана, словно подчеркивая неуместность дальнейших препирательств.
В холле Кан подошел к Маттео Ренцо, единственному полицейскому, которому доверял. Кану нравились люди, осмеливавшиеся спорить с судьбой. Ренцо, родившийся в Маленькой Италии, пренебрег авторитетом Мано Нера и пошел служить в полицию. Кроме того, легкий характер молодого италоамериканца служил идеальным противовесом вспыльчивому нраву Кана.
— Они ничего толком не знают, — сказал Ренцо, указывая на служанок. — Менсон проработал тут всего три месяца. Болтливостью не отличался. Но та, что помоложе, говорит, что парень он красивый и однажды подарил ей нюхательный табак в пакетике из магазина с Оксфорд-Сити.
— Оксфорд-Сити?
— Да, в центре Файв-Пойнтс…
Файв-Пойнтс.Вот уже четыре десятилетия полицейские Нью-Йорка выбивались из сил, чтобы избавить этот квартал, расположенный в самом сердце Манхэттена, от организованной преступности.
— Если вам нужен наемный убийца, там вы найдете самых лучших, — произнес кто-то позади Кана.
Инспектор обернулся. Перед ним стоял похожий на мышь маленький человек в шляпе набекрень. Кан напряг память, мысленно перебирая сотни карточек с описанием примет, которые ему приходилось ежедневно просматривать.
— Рой Блэйк.
— К твоим услугам, инспектор, — ответил тот.
— Что тебе тут нужно?
— Я работаю на «Пинкертона». Две недели назад агентство наняло меня, чтобы я глаз не спускал с Корда. По его же собственной просьбе.
— Похоже, ты их все-таки спустил…
— На мне была только дневная слежка.
— И зачем это понадобилось Корда?
— Он чувствовал какую-то опасность.
Кан недоверчиво посмотрел на Блэйка. Бывший репортер из «Нью-Йорк джорнал», желтой газетенки Уильяма Рэндольфа Херста, переквалифицировался в профессионального детектива? Ничего удивительного. Вот уже несколько лет как Манхэттен наводнили частные детективы, обладавшие бесценным преимуществом по сравнению с полицией — они могли использовать в работе любые методы, даже незаконные. Среди них можно было найти шпионов, налетчиков, поджигателей, тех, кто подкупал судей, штрейкбрехеров. И даже убийц.
В Манхэттене едва ли не сотня сыскных агентств. «Пинкертон», самое старое из них, отличалось высокими ценами и богатой клиентурой.
— Ты больше не работаешь на Херста?
Блэйк скривился:
— Нет, я теперь только в «Пинкертоне».
— Ладно… — Кан кивнул. — У тебя есть что-нибудь на Менсона?
— Он тесно общается с ребятами из Файв-Пойнтс. Я как-то проследил за ним. Он шел на какое-то сборище социалистов и анархистов. Я сообщил Корда о том, где ошивается его секретарь.