Манхэттен по Фрейду
Шрифт:
— В Цюрихе?
— Нет, в Вене. Фасад его отдаленно напоминает ваш дом на Берггассе. Я на втором этаже, в комнате, отличающейся буржуазной роскошью, с прекрасной мебелью в стиле рококо. Спускаюсь по лестнице на первый этаж. Тут обстановка очень древняя, средневековая. Стены покрыты красной плиткой. Я продолжаю спускаться по каменной лестнице в подвал. Это помещение античных времен, со сводчатым потолком. Я узнаю венецианскую штукатурку на стенах, изобретенную еще римлянами. В полу я вижу плиту с кольцом.
— Вы ее поднимаете…
— …снова
Фрейд почувствовал, что сердце его забилось сильнее, чем обычно.
— Дом — это образ вашего «я», — сказал он. — Сам по себе сон — это, конечно, выражение подавленного желания, которое я охарактеризовал бы как желание особенное, жизненно важное для вас.
— Вы уже представляете, что это за желание?
— Мне кажется, череп в пещере означает желание избавиться от кого-то, кто вредит вам. Спрятать его как можно дальше, в прошлое…
— Там было двачерепа, — напомнил Юнг. — И потом, кто бы это мог быть?
Фрейд нашел лишь один ответ на этот вопрос: Юнг открыто желал его, Фрейда, смерти. Он хотел свергнуть своего учителя, заставить его исчезнуть в подземельях своего бессознательного.
Потрясенный, он попытался скрыть свою растерянность.
— Может быть, это Сабина? — наугад предположил он.
— Но я не хочу убивать Сабину! — с возмущением произнес Юнг. — Это бессмыслица!
— Вы не можете этого знать, — возразил Фрейд, раздраженный агрессивным тоном Юнга.
— Я не желаю ей зла, — твердо сказал Юнг. — Доктор Фрейд, вы не говорили бы так, если бы хоть раз безумно любили женщину.
— Что вы хотите этим сказать?
— Прошу меня извинить, но ваша супруга Марта — лишь ваша спутница, она не вызывает у вас страсти. А к свояченице Минне вы испытываете платоническое чувство, amor intellectualis. [1] Это прекрасно, но не имеет ничего общего с настоящей любовью.
1
Интеллектуальная любовь ( лат.).
— Я был бы вам признателен, если бы вы сумели доказать мне существование этой настоящей любви, — саркастически сказал Фрейд. — И напоминаю, что психоанализ не обязывает вас испытать чувства, которые вы пытаетесь понять…
— Психоанализ все вытерпит, — раздраженно заявил Юнг. — Что же касается снов, я, честно говоря, не уверен, что они замаскированновыражают наши скрытые желания. Я скорее склоняюсь к тому, что они яснопоказывают, в какую сторону нас
Это уже было слишком.Сначала Юнг пожелал ему смерти. А затем открыто начал оспаривать принципы, изложенные в «Интерпретации снов», его основополагающем труде.
Враждебность Юнга решительно не знала границ.
Фрейд хотел возразить, но его пульс участился, а потом стрелка внутренних часов словно замерла в его голове. Голова сползла по спинке шезлонга, он сильно побледнел. Колени его непроизвольно подергивались. Одним прыжком Юнг оказался рядом, схватил его за запястье.
— Пульса нет! — вскричал он.
Ференци наклонился к Фрейду и тоже констатировал остановку дыхания.
— Он умер, — взволнованно проговорил Юнг. — Боже мой, он умер!
— Это обморок, — поправил его Ференци, взял стакан с водой и брызнул в лицо Фрейду.
Через минуту тот открыл глаза. Прошло еще несколько секунд, и сознание его прояснилось.
— Что со мной произошло? — спросил он.
Юнг стоял перед ним на коленях.
— Мне так жаль, — произнес он со слезами в голосе.
— Вами овладели сильные эмоции, — ответил Ференци. — Это спровоцировало понижение давления, вызвавшее задержку мозгового кровообращения.
— Это я виноват, — сказал Юнг. — Не надо мне было так с вами говорить. Я на секунду подумал, что…
Фрейд с облегчением почувствовал, что Юнг по-прежнему любит его, по крайней мере сознательно. Он покачал головой:
— Это, наверное, из-за вина, которое мы пили вчера вечером. Видимо, сочетание спиртного и табака..
— Обещаю, — сказал догадливый Юнг, — что буду оказывать вам посильную помощь во всем во время нашего пребывания в Америке.
— Не сомневаюсь в этом, — сказал Фрейд.
— Как бы там ни было, в ближайшие дни вам надо поберечь здоровье, — вздохнул Ференци. — Иначе вам не хватит сил на лекции.
— На твердой земле мне сразу станет лучше, — ответил Фрейд и погрузился в размышления.
Он испытал сильные эмоции, это верно. Но почему же он так внезапно лишился сознания? Вывод ужаснул Фрейда: оказывается, он без малейшего сопротивления поддался Юнгу, желавшему его смерти. Он словно репетировал собственную кончину.
Яркое, как никогда, озарение привело к догадке: в глубинах его сознания, подобно спруту, притаилась смерть.
В его психике обитал Танатос, инстинкт смерти, тесно связанный с Эросом, инстинктом жизни.
— Земля!
Фрейд поднял голову. Пассажиры столпились у поручней вдоль палубы.
— Америка!
Фрейд тоже встал, не приняв руки, которую заботливо подал ему Юнг. Голова кружилась. Пошатываясь, он подошел к поручням и посмотрел в ту сторону, куда показывали вытянутые руки. В нескольких сотнях метров от лайнера из воды показался смутно знакомый массивный черный силуэт.