Манило
Шрифт:
Писюн слёг ещё на этапе облачения в резиновую защиту. Он всегда скукоживался как российский рубль, если я нервничал. Мишаня не вытерпел и грозно пророкотал:
– Что ты, блядь, вату катаешь. Пососи его что ли!
Милфа послушно повернулась ко мне фасом, встала раком, сверкая задницей прямо в морду Мишане, и начала отползать. Но я остановил её, взявшись за плечи, и притянул к себе. Провёл языком по шее, лизнул мочку уха. Мы дали милфе помыться в душе перед еблей, и сейчас от неё приятно пахло ландышами. Я сдавил рукой её ягодицу, зарылся лицом в мягких, словно лебединых пух, титьках и ощутил, как член ткнулся во что-то колючее. Мы не снабдили милфу
Милфа привстала так, чтобы её сисяндры болтались на уровне моего рта, широко раздвинула культяпки и потёрлась вагиной о мой живот. Я скользнул языком по одному, а потом по другому соску, и она пролепетала:
– О, да!
– Ну всё, хватит, – прервал нас Мишаня, – принимайтесь за дело.
Милфа вновь нависла надо мной, вцепилась в окаменевший член и села на него очком. У неё была очень тугая жопа, и шланг будто угодил в мышеловку. Опираясь на руки и ноги, милфа исхитрилась пару раз качнуться на члене, будто лодка на низких волнах, и чуть ослабила хватку на писюне.
Её спина перегораживала мне обзор, и я не понятия не имел, чем занимается Мишаня. Довольно скоро конечности милфы задрожали от натуги, и я вызвался ей ассистировать, подпирая ладонями сракотан.
Вдруг её лодыжки сграбастали широкие волосатые кисти – очевидно, Мишанины – стопы милфы взмыли в воздух, а задница, наоборот, грохнулась всем весом на мой лобок. Милфа облокотилась на меня и, влекомая интенсивными толчками, стала ритмично мотыляться взад-вперёд. Частота импульсов моментально увеличилась, внезапно раздалось рычание, и милфа затрепетала, словно её прошиб озноб. Толчки так же неожиданно прекратились, засим до меня донёсся приглушённый топот, затихший где-то в коридоре.
Милфа слезла с члена, сняла с него резинку и поигралась с головкой языком. Прильнув сиськами к моему паху, она уселась мне на ногу и поелозила по голени тёплым и влажным влагалищем. Потом затолкала шланг почти целиком в рот и, поперхнувшись, высвободила его и побила себя залупой по губам. Я схватил её за локти и придвинул к себе, она распрямила спину, ввела член в вагину и начала скакать на писюне, опираясь руками на мою грудь. Я взвинтил темп фрикций и выплеснул запас спермы во влагалище, буравя пальцами её сдобные булки.
25.
Следующим вечером я делал милфе анальное спринцевание. Она с горем пополам балансировала на лопатках, вытянувшись поперёк стены кладовки вверх тормашками. Её дыни выкатились из-под ворота и с флангов прикрывали щёки. Я отодвинул полы халата, оголяя её задницу, вооружился клизмой, медленно засунул носик в очко и надавил на грушу обеими руками, чтобы впрыснуть ромашковый настой.
Милфа воспользовалась тем, что мои культяпки были заняты, стащила с меня портки с труселями и принялась теребить шланг. Я никак не отреагировал на её поползновения и, закачав в жопу раствор, поправил одежду и отошёл к противоположной стене. Спустя 15 минут указал милфе на ведро. Она послушно перекувырнулась на ноги, зависла в присядку над уткой и извергла из ануса, будто из жерла вулкана, поток светло-жёлтой жидкости.
Я направился к выходу и, когда проходил мимо милфы, она вновь уцепилась за член и с силой сжала залупу, облизывая поочерёдно то левый, то правый сосок.
– Завязывай с этой хренью, – буркнул я.
– Какой хренью? – в наигранном замешательстве вопросила милфа и кокетливо прикусила нижнюю губу.
Я прописал этой притворщице двоечку по корпусу, она шлёпнулась на жопу и в голос зарыдала.
После этого инцидента в кладовке милфа больше не строила из себя героиню-любовницу. Естественно, она расстроилась из-за того, что мы её не выпустили на волю. Однажды, оказавшись в гостиной, она опрометью кинулась к окну, видимо, собиралась сигануть на улицу. Однако Мишаня вовремя рихтанул ей по печени и отбил всякое желание ерепениться. Милфа перестала чудить и услужливо подставляла нам дырки, но без должного огонька.
Ещё меня стал напрягать Мишаня. Возбуждаясь, он начинал потеть как шахтёр-стахановец. С него пот стекал на милфу, смешиваясь с её выделениями, и затем получившийся коктейль выливался на меня. Милфин пот практически не смердел, а от Мишани разило какой-то горечью, свербевшей глаза. Эту проблему нужно было срочно решать, и уже после вторых поебушек я смастерил простенький трахательный станок.
Взял обычный деревянный кухонный стол, перевернул его на столешницу и подпилил ножки примерно до полуметровой длины. Затем прикрутил к ним с небольшим уклоном бруски таким образом, чтобы они шли вдоль стола. После этого кинул на столешницу с внутренней стороны матрац, а к брускам присобачил на металлические уголки прочную клеёнку. Проделал в ней дырку сантиметров 6 в диаметре, через которую со свистом пролетал член.
Испытания моего изобретения прошли удачно. Клеёнка, конечно же, прогибалась в центре под тяжестью милфы, и пот капал мне на лобок через отверстие. Но львиная доля телесной охлаждайки проносилась мимо воронки и благополучно устремлялась на пол с края самодельного тента.
Я был доволен, Мишаня – счастлив, а милфа грустила. Пытаясь её развеселить, корефан как-то раз нахлобучил на голову розовый кудрявый парик и напялил на нос красный шарик, державшийся на резинке. Но закос под клоуна не разрядил обстановку. Наоборот, нестандартный прикид Мишани напугал милфу, и она со страху сжала анус так, что иголка бы не пролезла. Небось в детстве у неё был заплёт с циркачом. Пришлось подпоить её водярой, а с экспериментами решили завязать, дабы не нагнетать ситуацию.
26.
Мы абузили милфу две с небольшим недели. В течение дня занимались своими делами, а вечером жарили её в два ствола. Но, как верно подмечено, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Конец нашему тройнику настал в ничем непримечательную среду.
Отужинав, по уже устоявшемуся обыкновению я поехал на автобусе к Мишане. После традиционного спринцевания милфы разделся, улёгся на матрац и просунул через дырку в клеёнке член. Она взгромоздилась на станок, вздрочнула писюн и впендюрила его в очко. Несколько дней назад я впервые обратил внимание, что шланг стал проскальзывать ей в задницу как по маслу. То ли анус милфы растянулся, то ли она перестала тужиться.
Погоняв некоторое время писюн туда-сюда, я развалился на спине и разомлел. Милфа же, пыхтя как паровоз, в размеренном темпе запрыгала на члене. Бухнули тяжёлые шаги, и с обеих сторон от станка материализовались Мишанины колени. Милфа стопарнула, явно готовясь принимать дрозда во второе дупло. Но корефан почему-то не залез на неё сверху и продолжил молча стоять.
Внезапно давление на клеёнку увеличилось, она прогнулась сильнее, чем обычно, и грянули хлёсткие шлепки. Ноги милфы свесились с края станка, и она резко мотнула тазом. Громко захрустело, и член пронзила острая боль. В него будто залили расплавленный свинец, который низвергся в яйца и уже оттуда начал растекаться по паху, охватывая его пламенем.