Манкая
Шрифт:
Нынче вот и соседи, словно сговорившись, вещали о Кире и не совсем хорошее. Фира и Дора, заловив Юлю на лестнице, укоряли его в невнимательности к жене. А Юлькиным мыслям это было ох как созвучно. Ей помощь нужна была, поддержка, а Кира… Он ничего не замечал. И Ирина Леонидовна говорила, вот странно, о любви и головокружении. О том, как объятия любимого заставляют терять голову, что опять таки, было для Юли очень больным и горестным. Она помнила Митины руки и его признание, забыть хотела и не хотела одновременно.
Добила Юленьку беседа со Светой Заварзиной. С ней они в магазине столкнулись, в молошном.
— Юль, знаешь, я очень счастлива с Тёмой, кто бы что ни говорил. Я верю ему, как самой себе. И он никогда, слышишь, ни разу не подвел меня! Да, есть сложности, но вместе их пережить возможно. И все кажется легче, когда тебя поддерживают, понимают и искренне любят.
В кошмарном настроении Юля пришла домой, кинула сумки в угол и ушла в спальню. На Кирины слова не реагировала, только плакала, чем и раздражала его несказанно. Нет, он не сказал ничего, не упрекнул, но голос его выдал.
Одиночество в семье… Нет ничего хуже и гаже этого. Вот живут два человека, вместе едят, вместе чай пьют. Смотрят одни фильмы и пользуются одним шампунем. А зачем? Зачем все это, если нет единства? Что держит вместе? Штамп в паспорте? Привычка? Общие диваны и счет в банке? Удобство? А если еще и детей нет, то такие вот кандалы невыносимы и не нужны. Мысли у каждого свои, желания разные и все порознь.
— Юля, я на завтра заказал столик в ресторане. Помнишь, годовщина у нас? Целых пять лет вместе. — Юля кивнула в ответ на слова мужа и уснула.
Просто захотелось ей провалиться в небытие. Правда, не такое уж и одинокое то небытие оказалось, потому как, был там Митя и снова обнимал Юленьку и во сне, было ей тепло и надежно. А еще головокружение, то самое, о котором говорила днем Джеки.
С утра, настроение Юлино не поменялось, но ради Киры она постаралась выглядеть веселее. Он уже и за букетом сбегал и подарил симпатичное украшение — цепочку и кулон. Юля ответила новым костюмом известного бренда. Впрочем, Кира не слишком обрадовался так, как ждал сами знаете чего. Новой машины.
Днем Юле пришлось пойти в салон и сделать прическу и макияж. Кира требовал полого парада, когда они выходили вместе. Новое платье уже было приготовлено Юлей, и туфельки на высоком каблуке тоже имели место. Дорогая меховая шубка в тон платью и красивые серьги — подарок сестричек Собакевич к Юлиным двадцати пяти годам.
Кира наряжался в гардеробной, а Юля, сидя перед зеркалом, уговаривала себя не печалиться. В конце концов, праздник у них с мужем! И ресторан, куда пригласил ее Кира очень даже симпатичный. И вечер будет приятным! Все хорошо!
Вот время уже к выходу. Юлька, будто и не Юлька совсем, а кинозвезда, стояла с сумочкой в коридоре и ждала Киру Она появился нарядный и счастливый. Ну, и улыбнулась она, порадовалась, что у мужа настроение улучшилось. Правда, ненадолго…
Звонок на мобильный и Кира вмиг стал серьезным. Отошел в гостиную, говорил отрывисто и с эмоциями. Юлька не прислушивалась. Точнее, она слышала, что дверь соседская, отворилась и Митя вышел на площадку. И приникла москвичка наша ухом к двери и колени подогнулись и тоска такая, хоть вой.
— Малыш, прости. Я не могу пойти с тобой. Ну, хочешь, на колени встану? На работу, срочно! — Кира, возбужденный сверх меры, натягивал ботинки и пальто. — Завтра куда угодно! На Луну! Хочешь?!
Кира отворил дверь на площадку и выскочил.
— Кирочка, а как же…? — Юля, вся нарядная и прочее такое, потянулась за мужем.
— Прости, малыш! Я виноват! Люблю тебя! — Кира поцеловал Юльку в щеку и буквально убежал…
На площадке остались Митя и Юля. Оба услышали, как громко хлопнула дверь подъезда и оба вздрогнули от этого глухого, какого-то безнадежного звука.
Глава 16
И Юлька, и не Юлька! Вот так и думал Митька Широков, глядя на соседку. Волосы уложены шикарным образом. Ресницы стали темнее, губы, полные и манкие, ярче. Платье благородного жемчужного цвета ладно облегало стройное тело, открывало колени красивой формы и длинные ножки. Пялиться дальше Митька попросту не решился, дав себе клятву, что позже рассмотрит и узкие лодыжки, и ступни, и все остальное прочее, что не смог разглядеть.
— Привет, Юль. Как дела? Как настроение? Чем занимаешься? — выдал Широков полный комплект идиотских инстраграмных вопросов.
Московская напасть ничего не ответила, коротко взглянув на соседа и опустив ресницы. Не отвечать же, в самом деле.
— Ок. Знаешь, рад встрече. Давно не виделись и все такое. Юль, ты выглядишь просто шикарно. Я слегка ослеп. По этой причине, приглашаю тебя в ресторан. Нет, Юль, не бойся. Я на работу, а тебя могу захватить «на хвоста». Что? Выражение такое. Ты еще ни разу не была у меня в «Ярославце». Поехали. Накормлю и попрошу спеть для тебя песню в честь пятой годовщины твоей свадьбы.
Вот тут Широков не удержался и подпустил яду в свои слова. Впрочем, тут же одумался и продолжил:
— Не поедешь добровольно, повешу на плечо и понесу, так и знай. В таком платье дома сидеть стыдно. Давай, соглашайся. Я тебе лично изготовлю эдакое. Рыбу. Нет? Мясо? Придумал! Теплый куриный салат собственного рецепта. Идем. Идем, говорю!
Широков подхватил москвичку за талию и буквально поволок вниз по лестнице, приговаривая:
— Кондитер у нас шикарный. Илька Сомов. Он тебе десерт приготовит размером с Эйфелеву башню. Очень вкусно! Юль, очнись. Каблуки сломаешь, придется нести. Я не против, но ты ведь брыкаться начнешь. Платье помнется, прическа растреплется и все такое.