Манкая
Шрифт:
— Юленька, малыш, проснись. Завтрак готов, — ластился неверный муж к спящей жене. — Вставай, дорогая и идем. Сегодня наш день.
Юля открыла глаза и потянулась, а потом вспомнила события вчерашнего вечера и стала серьезной. Повернулась к мужу и, глядя в глаза, спросила:
— Как на работе?
F Кира, не подозревая ни о чем, принялся вдохновенно лгать. Юлька выслушала его повествование молча.
— Я так скучал, Юль. И мне так жаль, что пришлось тебя одну оставить, девочка моя любимая.
Другим временем Юлька бы нашла тысячу разных оправданий для мужа, но не сегодня. Вероятно, слова соседей и Митины уговоры подействовали на нее благотворно, и она просто смотрела и видела, насколько человек, сидящий сейчас перед ней, отличается от того, кого она знала. Точнее, придумала себе. И почему она раньше не замечала такой его лживой улыбки? И отчего не видела его хитрых, мечущихся глаз? И его сюсюкание нежное раздражало сегодня.
Митя сказал, нужно что-то делать… Вот она и сделала. Нет, Юлька не стала швырять обвинения в лицо мужу, она не готова была к такому смелому шагу, но решительно отказалась завтракать вместе с Кирочкой.
— Я проспала и мне пора убегать, Кирилл.
— Юляшка, я так старался. Пойдем, — вот чуял, что-то не так с Юлькой. — Понимаю, ты обижена на меня, но я готов искупить вину. Быть может так?
И полез, идиот, с поцелуями. Это всегда работало! Но, как любой эгоист, Кира был слеп во всем, что касалось желаний других. Вот и сейчас, не в силах разглядеть откровенного нежелания на лице жены, он нарвался на отказ. Причем, довольно холодный. Напугался, между прочим.
Юлька ушла в ванную, потом в гардеробную и явилась перед мужем нарядной и модной. Джинсики, кофточка…
— Ты куда, Юль? — Киру проняло.
— По делам. Вернусь поздно. Ты не сиди голодным, ага? — оделась и ушла, перед выходом еще и духами набрызгалась.
На лестнице Юлька сообразила, что идти ей некуда, но решительно продолжила свой бунт.
— Попалась, — между дверью подъезда и дверью на лестницу, ее схватил Митька. — Я час тебя караулю, Юлька. Чего так долго?
Ей бы удивиться, ну или сделать серьезный вид, а она обрадовалась. Правда, попыталась оттолкнуть громадного кавалергарда. Разумеется, ничего не получилось, и оказалась Юля в медвежьих объятиях ярославской напасти.
— Отпусти, Митя! Ты с ума сошел. А если увидит кто-нибудь?
— А если увидят, то я как порядочный человек, обязан буду на тебе жениться. Ну, если откажешь, то скажу, что я напал на тебя. Сдашь меня в полицию, ага?
— Это нечестно! — протестовала счастливая Юлька.
— Возможно. Зато очень приятно, — Митька поцеловал Юльку.
Ну, да. Краденые поцелуи это нечто. Юлька убедилась в этом вот сей момент. Она честно отворачивалась, пыталась вырваться, но Митька был настойчив, а она, Юлька, просто не нашла в себе сил сопротивляться его обаянию, потому и ответила на его поцелуй гораздо более пылко, чем хотела бы.
— Митя, пусти. Да что же это такое?
Ярославец только покачал головой и не отпустил.
— Я не могу. Честно. Считай, что руки заклинило.
— Митя… — Ну, вот такого ее взгляда Митька вынести не смог и отпустил, а что делать?
— Ты куда сейчас?
— Я бы хотела просто погулять. Одна.
Митька намек понял, но не мог не попытаться.
— Поедем в «Ярославец»? Мне очень надо там быть, Юлька. Я усажу тебя за столик, выдам ноутбук и книжки. Могу с картинками. Ты сиди себе и сиди. А я … Ну… Поедем?
Ожидаемо она отказалась, но самым приятным для Митьки образом.
— Спасибо. Я хотела бы одна… Прости, — и обняла так трогательно.
— И куда ты пойдешь, Юлька? — Митька обнял в ответ.
— Очень хочу позавтракать где-нибудь, а потом к себе в студию. Мне там хорошо и спокойно.
— Вчера ты говорила, что тебе в «Ярославце» хорошо.
Напрасно он про «вчера». Юля выпуталась из Митькиных рук и растерялась.
— Ладно, — тут же сдал позиции кавалергард. — Иди. Но пиши мне, ладно? Все время пиши.
— Митя, я не могу отвлекать тебя от работы.
— Если не буду знать, что с тобой, все равно буду отвлекаться, Юль. Так что давай, возьми ответственность.
— Хорошо, — и вот уже улыбается и светится…
— Тогда, иди, пока я не передумал. Беги, Юлька, — приоткрыл дверь перед ней, словно птичку на волю выпускал.
Она и выпорхнула. Обернулась к нему, сияющая, и помахала рукой.
Глава 17
Москвичка наша, полная разномастных эмоций, не спеша двигалась в сторону своей студии. По дороге купила для себя завтрак — булочку с корицей и стакан кофе. Несла бумажный кулечек в руке и чувствовала себя изгоем. Правда не подумала, что она сама себя выгнала из дома, а Митя поцеловал ее и позвал с собой. Он, уверена была Юля, готов был сам идти с ней куда угодно, и ей не было бы одиноко. Да вот беда, Юлька сама себя начала изгонять. Не заслужила она Митиной любви, не может она с чистой совестью смотреть в глаза мужа и соседей.
Давид, вот, часто говорил ей, что она святая. А какая она святая, если вчера позволила себе обнимать мужчину, пока мужа дома не было. И совсем неважно, что Кирочка в это время был с другой женщиной! Юлька сама согрешила…ну, почти согрешила. Нет, все же согрешила!
А что вы ждали от Юльки? Она такая, правильная. Вот после краткого умопомешательства и мгновения удовольствия, стала пожирать саму себя, обвиняя во всех смертных грехах! Добилась таки дипломированной психолог от самой себя депрессии и отчаяния. В студии своей, едва раздевшись, упала на стульчик и заплакала. Ее вкусный завтрак так и остался нетронутым. Краем уха Юлька слышала писк телефона, вероятно, писал Митя…или Кира. Неважно… Впрочем, она ответила обоим, понимая, что не отстанут. А Митя еще и приехать может. Напрасно сказала она ему, куда пошла.
Часы шли, Юлька пожирала саму себя, булочка черствела, а кофе леденел. Она, все же встала и принялась наводить порядок на стеллажах и столах. На одной из полок приметила свою старую работу- вязаную куколку с длинными нитяными волосами рыжего цвета. В синей юбочке. Глазки у куколки до того были наивными, что Юлька невольно сравнила себя с этой вот чудесной поделкой.
Вязала она игрушку еще будучи студенткой. Отец умер, и она, оставишь одна, занималась любимым делом. Не была связана узами, обязательствами и жизнь представлялась ей открытой книгой, в которой она, Юлька, напишет свою судьбу сама и судьба та будет счастливой! И встреча с Кирочкой казалась ей самой яркой из глав той открытой книги, самой успешной и счастливой! Дурочка! Как же так вышло с ней, а?