Манкая
Шрифт:
Злиться Юлька не злилась, но вот после слез проснулась некая решительность и подумала Юля, что продолжать жить так, как жила, не может. Не желает она портить книгу свою открытую длинным списком имен любовниц собственного мужа! И сама не хочет вписывать туда имя Мити, как тайного воздыхателя! Впрочем, сейчас о Мите думалось меньше всего, как ни странно!
Диалог! Необходим открытый, искренний диалог с мужем. Если Юлька настолько плоха, что тот ищет общества других женщин, так может он скажет ей об этом? Ну, а Юля, попытается объяснить, как ей больно от его лжи и…предательства. Да, предательства! Юльке удалось высказать это слово мысленно.
Еще часа два решалась она пойти к Кириллу и поговорить. И решилась таки! Вот, молодец! Скрутилась в момент, заперла студию и бросилась домой. Правда, решимость ее слегка пошатнулась у подъезда. Страшно все же!
Но пошла…Отступать никак нельзя! Поднималась по лестнице и молилась, чтобы не встретился кто — то из соседей. Не до бесед ей сейчас, вот честно!
Позвонила в дверь и Кира открыл сразу, будто ждал.
— Юля!! — громко сказал Кира, а Юлька, растерявшись, застыла истуканом, — Где ты была? Почему на звонки не отвечала?! Прости, но что мне думать? Ты нарядная, бродишь невесть где… Где ты была?!!
Ну, Кирка в другое время смикитил бы и не стал бы орать, но завела его Олеська курва! Добила звонками и претензиями. Угрожала, что явится к ним и все расскажет Юльке! Что не будет «временным развлечением»!
Если бы Олеся знала, что Кира Раевский, состоятельный москвич и щедрый любовник, на самом деле мало что имеет за душой, она бы так не упиралась. Вряд ли красотка — пухлогубка позарилась на Кирилла Ракова, уроженца Пензы, а не обладателя московских, шикарных квартирных метров, содержанца и алиментщика. Но, она не знала, вот и …упс.
— Я спрашиваю, где ты была?! С чего этот спектакль?! А? Я работаю, ночами не сплю, а ты гулять скачешь?! Наряды эти твои новые! Куртка откуда?! — ну, понесло мужика…тоже ведь, нервы.
Юленька испугалась громкого голоса мужа и его покрасневших глаз. Однако, отступать не стала! Вот это героизм. Откуда что взялось- то?
— А где ты был вчера, Кирилл? — ну, лжеца особо не проймешь, он и стал врать, правда, голос убавил на полтона.
— На работе и тебе об этом известно.
— Я видела тебя вчера. Тебя и Олесю в ресторане. Кир, я знаю все. И о ней и о тех, что были до нее, — Кирюша впал в ступор, но сообразил, что молчать сейчас никак нельзя, иначе можно потерять дом, машину, бабло и бесплатную повариху!
— Бред! Что за бред, Юль? У меня никого не было и нет, кроме тебя! — а далее по списку…
Еще минут десять он заливался соловьем по поводу своей верности и честности, упрекая, по привычке, Юльку в ее кошмарной слепоте! Благополучно перекидывал вину на нее, короче, как всегда. Юля слушала и ее пронимало, вероятно, тоже по привычке. Но, она видела, что Кира лжет! Вот как хотите, а по сравнению с Митей, это было ох как заметно!
— А что делала ты в ресторане? А? — правильно, Кирка, лучшая защита, это нападение! — С соседом шашни? Я знал! Догадывался!
И начал другую речь, которая Юльку проняла окончательно, поскольку была созвучна ее же мнению о себе самой. «Дешевка», «гулящая», «изменница»…и это всего лишь часть его, Кириного, злобного залпа. С каждым его словом сжималась жена, гнулась, будто прижимало ее к земле справедливыми упреками! Паника и слезы…
Звонок в дверь, потом грозный стук! Кире пришлось открыть, а на пороге Олеся! Батюшки Святы!
— Вечер добрый. Простите, что без приглашения, — шагнула красотка в холл и дверь за собой прикрыла, — Юль, я сразу все скажу. Честно! Кира сам никогда не признается! Мы любим друг друга и хотим быть вместе. Но он очень порядочный человек и не может не жалеть тебя, понимаешь?
Ну, вот и все… Кирилл понял, что лишился всего, а Юля поняла, кто она на самом деле! Дешевка, неверная жена и изменница. Киру она оправдала моментально, когда услышала «любим друг друга» и «жалеет тебя». Юлька не помня себя выскочила за дверь и не зная куда бежать, застыла на лестничной площадке! В этот момент, на Юлино счастье, открылась дверь Ирины Леонидовны, и москвичка наша, узрев в том спасение, побежала к соседке.
— Ириночка Леонидовна… — только и выдохнула Юлька.
Джеки поняла мгновенно и втащила дорогую соседку в квартиру. Дверь захлопнула и едва успела подхватить Юленьку. Та сползла по стенке и лежала теперь в глубоком обмороке. А что вы хотели? Целый день не ела, нервы и прочее разное.
— Фира, не шурши! Что там у тебя? — громкий шепот выдернул Юльку из забытья.
За окном темно, который час и вовсе неясно. Гостиная Ирины Леонидовны и она, Юлька, на диване, укрытая пледом.
— Вот просила же, не будить! — мадам Шульц присела рядом с Юлей, — Дорогая, не вставай! Тебе сейчас нельзя. Мы испугались и пригласили Семена Петровича. Он просил дать тебе отдых и никуда не пускать!
Семен Петрович доктор, профессор на пенсии. Жил в соседнем подъезде и иногда консультировал старушек Собакевич, когда те начинали капризничать и не верили Юленьке, что все будет хорошо.
Вокруг Юли родные лица. Печальные Доры и Фиры и серьезное, нахмуренное, Ирины Леонидовны. В дверях показалась Светлана в чашечкой китайского фарфора в руке.
— Юленька, я не хотела их звать, но они сами пришли, честное слово! Там у вас что — то громко было сегодня… Ты когда ко мне вошла, у Киры голосила дамочка. Я даже не стану спрашивать, что произошло.
— Юль, выпей. Это настойка успокоительная, — Светочка приподняла Юлькину голову и влила ей в рот горьковатую жидкость, — А теперь ложись и отдыхай.
Ну, отдыхать, положим, сложновато, когда восемь пар глаз смотрят на тебя. За нее волновались и оберегали сейчас, словно родное дитятко. Юлька оглядела всех внимательно, а потом не перенесла откровенной их доброты и заплакала, чем и спровоцировала кудахтанье, возгласы и даже ругательства.
— Ира, вот что ты, в самом деле? Зачем про дамочку?
— Закрой рот, Фир! Для чего было шуршать? Не дала Юле выспаться!
— Девочки, не ссорьтесь, — занервничала Дора.
— Так, тихо! — скомандовала Светочка и подсела к Юле, потеснив с собственного дивана Джеки, — Юль, он тебя ударил? Обидел?