Маньяк и сокровище
Шрифт:
– В таком случае она давно ими воспользовалась, – неожиданно для себя высказал Копылин не лишенное логики замечание.
– Вот зачем ты сейчас мне это сказал? – чуть не поперхнулся предводитель преступного синдиката, одарив давнего товарища таким прожигающим взглядом, что тому вдруг сразу захотел провалиться на месте, – хотя, – сразу найдя решение, продолжил Валерий, – даже если такое случилось, мы попросту вырвем у «сучки» то, что принадлежит нам по первостепенному праву.
Глава V. Допрос с пристрастием и новая жертва
Денис хоть и считался человеком, подозреваемым в одном из самых жестоких и отвратительных преступлений, тем не менее официального обвинения ему предъявлять
Так Градов и просидел в одном из кабинетов оперативного состава весь текущий день, а впоследствии остался в отделе на ночь. Начальнику поселкового отделения ничего не оставалось делать, как отправиться отдыхать домой, предполагаемый же допрос опаснейшего преступника было решено отложить до утра: ожидался приезд с Управления более сведущих в подобных делах оперативных сотрудников, которые, кроме всего прочего, должны были привести с собой полиграф, спокойно развязывающий языки даже самым отчаянным молчунам.
Вот и настал решающий день в судьбе молодого оперуполномоченного, когда от одного его неверного слова могла полностью поломаться вся его дальнейшая жизнь. Не стоит говорить, что он, уже немного знакомый с методами и правилами, применяемыми в органах внутренних дел, чувствовал себе неуютно, неуверенно, да и что там говорить, был подвержен такому отчаянному страху, что уже прощался и со своей карьерой, да впрочем, и со свободой. На протяжении всей ночи, как он не пытался, ему так и не довелось сомкнуть своих глаз, и к следующему утру юноша – мало того, что выглядел отчаянно перетрусившим! – был выжат, словно лимон, утратив всякую возможность достойно сопротивляться. Как сказал начальник местного райотдела: «От греха подальше…», молодого человека в добровольно-принудительном порядке на ночь перевели в одну из одноместных камер, предназначавшихся для преступников. Как ни негодовала душа юного полицейского, тем не менее, скрепя сердце, ему пришлось подчиниться.
Он думал, что им займутся с самого утра, но время шло, а к нему так никто и не соизволил спуститься. Страшно хотелось и есть и пить, однако про Градова словно забыли, лишив его даже самых необходимых потребностей, необходимых для нормальной жизнедеятельности человеческого организма. По его мнению, такое отношение было совершенно неудивительно, ведь все другие сотрудники теперь считали его не просто молодым и еще не укоренившемся в их коллективе неопытным юношей, но еще и по общему убеждению он оказался жестоким маньяком-убийцей, обманным путем затесавшимся в их полицейское братство.
Вот таким невеселым мыслям подвергал себя молодой человек, когда в половине одиннадцатого к нему в камеру вошел начальник уголовного розыска, сопровождаемый прибывшим с областного центра оперативником и, разумеется, господином Карелиным.
– Меня зовут Женов Михаил Александрович, – представился незнакомый мужчина, казавшийся над остальными главным как по чину, так и по званию, который без особых предисловий сразу взял инициативу в свои руки, – я, подполковник полиции, курирую все преступления, связанные с убийствами и жестокими изнасилованиями. Как ты понимаешь (офицер не церемонился), в ближайшее время нам предстоит с тобой плотно общаться, пока мы не сдвинемся с мертвой точки и не придем к устраивающему всех консенсусу. Первым делом спрошу, тебе не в чем перед нами открыться? Если есть в чем, то лучше это сделать сейчас, потому что тогда мы еще как-то сможем тебе помочь, потом же с этим будет гораздо труднее. Ну, так как: есть нечто такое, что тяготит твою душу?
Опытный офицер, он отлично знал свое дело, проведя на службе в органах внутренних дел лучшее годы своей еще достаточно молодой жизни. Достигнув тридцатисемилетнего возраста и выследив не одного считавшего себя хитроумным преступника, мужчина отлично разбирался в человеческой психике, почему и был назначен на такое ответственное направление служебной деятельности. Его внешние данные выдавали человека, следящего за своей фигурой и уделяющего не малое время спортивным занятиям. Высокий рост гармонично сочетался с натренированной крепкой фигурой; ухоженное лицо отдавало бронзовым оттенком смуглого цвета кожи; серые глаза по краям были карими и отчетливо могли поведать, что этот человек обладает огромным умом и развитыми мыслительными процессами; нос в основном был прямой, лишь к концу своему несколько вздернут, передавая некую капризность натуры; средние ушки, они чуть оттопырены и не скрываются за короткой прической густых черных волос; губы прикрыты аккуратно-подстриженными усами. Одежда областного сотрудника представлялась дорогим коричневым костюмом, одетым поверх ослепительно-белой рубашки, украшенной строгим, в небольшую крапинку, галстуком. Глядя на этого человека складывалось вполне оправданное впечатление, что перед тобой находится не человек, а скорее «механизм», отлично функционирующий и прекрасно знающий оперативное дело.
Такое же впечатление утвердилось и в мыслях молодого оперуполномоченного, и душа его загрустила от этого еще только больше. У него уже начинало складываться определенное мнение, что с помощью его непосредственного руководителя и начальника уголовного розыска этот оперативник сможет склонить его признаться в чем угодно, даже в том, что он некогда организовал потопление «Титаника» или в крайнем случае всего лишь убийство Кеннеди. Объятый страхом и колотящей его нервной дрожью молодой человек, прекрасно понимая, что помощи ему ожидать в данном случае неоткуда, тут же замкнулся в себе и приготовился выдерживать непередаваемый человеческими словами сокрушительный натиск. Именно поэтому, не в силах сдержать дребезжащей интонации голоса, на заданный подполковником вопрос, он, опустив книзу глаза и насупив лицо, словно загнанный в угол зверек, злобно ответил:
– Я ничего такого не делал и раскаиваться мне не в чем. Вы собрались «повесить» на меня очередное нераскрывающееся убийство, так что же, дерзайте – на то воля ваша.
– Ты давай здесь не умничай, – грубо оборвал его Герман Петрович, в присутствии областного оперативника не решившийся рыкнуть, по обыкновению грубо, – следы преступника ведут к твоему дому и там обрываются – это может означать только одно: ты и есть тот жестокий убийца.
Ивановский подполковник одарил неугомонного и не отличающегося большим умом начальника очень откровенным «остужающим» взглядом, явно говорящим о том, что тот значительно опережает события, да и попросту суется не в свое дело, а главное, что офицер уже очень пожалел, что позволил ему участвовать во время допроса, тем не менее вслух ничего не сказал, а обращаясь к Денису, промолвил:
– Согласишься ли ты, если к тому возникнет необходимость, пройти полиграф и ответить через него на интересующие нас вопросы?
– Конечно, – не задумываясь выпалил молодой человек, придавая своим словам как можно большей уверенности, – мне скрывать абсолютно нечего, и я готов на любые процедуры, лишь бы только доказать свою невиновность. Я сам не понимаю, как такое стало возможным, что следы маньяка-убийцы привели к моему жилищу. Очевидно, просто меня кто-то хочет подставить?
– Но зачем? – вмешался в разговор Бесстрашный, выгодно отличавшийся от Карелина своим более покладистым характером и непременным желанием докопаться именно до истины, а не «загрузить» на преступление первого попавшего под подозрение человека, – И главное – кому «Такое», вообще, могло прийти в голову?