Маньяками не рождаются
Шрифт:
Сама она прошла в сестринскую комнату, где Варя приняла смену. Видимо милиционер, дежуривший у палаты Хана, согласился помочь.
– Я сейчас, - только в палату раненого преступника схожу и приду.
– А можно мне на него посмотреть?
– Вам можно. Идёмте.
Они зашли в палату и потерпевшая увидела своего врага - Хана. Его глаза были закрыты. Дышал он через резиновый шланг.
– К нему через каждые пятнадцать минут нужно бегать. Девушка что-то поправила, отладила скорость капель и пошла вперёд. Любовь Ивановна задержалась и выдернула шланг, обеспечивающий искусственное дыхание. Вошли в кабинет, где
– Тот человек, он умер.
– Как?
– удивилась Любовь Ивановна.
– Я долго не проверяла его, забыла и почему-то отключена система.
– Да брось ты глупостями заниматься. Сначала подключи всё как было. Вызови дежурного врача. Не говори, что не заходила долго, скажи пятнадцать минут. Какое значение имеет теперь время? Не плачь и не расстраивайся. Если что-то будет плохо для тебя со стороны администрации, я заберу тебя к себе на работу в наш профилакторий. Там зарплата в двадцать раз выше. Поняла?
– Поняла.
– Мы с тобой пятнадцать минут были, пока я сдала мебель заместителю. Ты сделала всё правильно. У этого преступника много врагов и тебе отвечать за них нет необходимости. Начнут ругать, бросай все и иди ко мне. Вот мой телефон. Я тебя завтра же устрою.
– Ой, спасибо вам. Буду звонить. Только с системой управлюсь.
Дежурный врач нашёлся быстро. Он констатировал смерть. Позвонил главврачу и рассказал что и как.
– Об этом охранники знают?
– Нет. Только я и медсестра.
– Запишите естественную смерть. Я сейчас буду. Пока молчите. Нам с вами криминал в больнице не нужен.
Приезд главврача напугал дежурившего милиционера. Он понял, что что-то происходит в палате, но ему ничего не говорят.
– Я должен знать, что случилось?
– Остановка сердца.
– Отчего?
– Это покажет вскрытие.
– Я должен доложить.
– Пожалуйста. Вы сами находились у двери, никто туда не заходил и обвинить кого-либо в смерти нельзя. Это было бы не по правилам. Человек умер сам.
– Действительно, никто не заходил, я это подтверждаю.
Так и закончилась непутевая жизнь Хана в местной больнице.
Про выгрузку мебели дежурный рассказывать не стал, это было бы причиной служебного расследования. Варя тоже не сказала никому, что вместе с ней заходила в палату Любовь Ивановна. Да её об этом никто и не спросил, так как на дежурстве она была одна, а милиционер отвечал за посторонних. Всё же она позвонила утром Любовь Ивановне, и та предложила ей уйти из больницы. Девушка так и сделала, сославшись на болезнь матери, проживающей в деревне. Никто её ни о чем не расспрашивал, текучесть кадров при такой зарплате была постоянной. Редко кто надолго задерживался в отделении. А с нянями так совсем крах. Медсестры ещё и полы мыли за копеечную доплату. Любовь Ивановна не захотела испытывать судьбу. Работу
Вопрос смерти тяжело раненного преступника сомнений не вызывал, тем более что был подкреплён результатами вскрытия патологоанатома больницы.
Жаль, что вместе со смертью Хана умерла надежда на тайну ключей от дома Крутых. Их опознала Любовь Ивановна. Где и как он мог из взять, не по слепкам сделанные, а настоящие заводские. Поиски убийцы заканчивались на Хане с Гейшей. У них ключи, драгоценности, они пытались скрыться на угнанной машине, так спешили, что избавлялись от свидетелей и два сотрудника ГИБДД были ранены. Все сходилось и "глухарь" не повис на раскрываемости.
Настя, внимательно следившая в институте за Саней, вдруг не обнаружила его на занятиях в течение нескольких дней. Она пошла в деканат и спросила знакомую секретаршу о причине отсутствия студента.
– Тебе зачем этот гаишник?
– Мой родственник интересуется. Они вместе служили.
– Александр лежит в больнице. Его ранили на посту преступники.
Не дослушав, что еще вслед говорила ей секретарша, она съехала по перилам лестницы лихо, как в детстве, и выскочила на улицу. До больницы было несколько остановок, но она не могла ждать и останавливала такси. Как назло никого не было. Подкатил Павел. Девушка обрадовалась и вскочила на заднее сиденье, переднее было занято. Там сидела и с любопытством разглядывала Настю Ниночка.
– Далеко мчитесь, госпожа?
– В больницу.
– Там смерч, наводнение?
– Там лежит парень, раненый при перестрелке. Это друг моего родственника. Они вместе служили.
– Мир тесен, - сказал Павел.
К больнице подъехали быстро. Настя, выскочив из автомобиля, бегом понеслась к входу.
– Любовь, любовь..- пропела Ниночка.
– Ты же слышала, однополчанин её родственника.
– За чужими однополчанами так не бегают, - отрезала она.
– Ты хочешь сказать?
– Именно хочу, тебя интересует эта молодая газель?
– Ты с ума сошла. У меня и в мыслях не было.
– Я твои мысли по твоим блудливым глазам читаю.
– Это что ревность?
– Хотя бы и так.
– Права не имеешь.
– Имею. Ты мне обещал развестись с женой, а сам уже другую юбку подцепил.
– Не строй героиню из трагедии. Твоя практичность не уживается с романтикой.
– Я выхожу.
– Иди. Не держу.
– Ты пожалеешь.
– Это мы еще посмотрим, кто из нас пожалеет.
Ниночка широкой поступью, согнув спину, уходила по улице в сторону фирмы. В её голове был ералаш.
– Ненавижу, гадину, - решила она, не понимая сама, кого конкретно подразумевает под эти названием.
Придя на работу, она немедленно уединилась с Наташей, гордой от востребованности по тайным делам гордячкой Ниночкой. В душе она проклинала её со своими тайнами, но прямо глядя в глаза разъяренной коллеге, сочувствовала ей, охала и ахала, называя Павла разными кобелиными названиями. По её мнению, его нужно было четвертовать, кастрировать и утопить в болоте. Такие кары остудили пыл оскорбленной Ниночки и она присев сказала слушательнице: