Mao II
Шрифт:
Зато полицейских - взбесил. Одного уж точно. Второй просто уставился в угол, на книжную полку с каталогами.
Последним здание покинул Билл - предварительно все-таки уединившись в туалете. Один из полицейских встал на часы у главного входа, а другой, отогнав машину ярдов на пятьдесят, позвонил в управление.
Чарли сказал:
– Хотел бы я понять, чего они этим добиваются.
Они с Биллом перешли на другую сторону улицы и стали ждать саперов, которые должны были приехать для осмотра здания.
– Власти над нами, вот чего, - сказал Билл.
– Им хочется верить, будто по одному их звонку мы разбежимся, поджав хвост. Перед их мысленным взором - сотни людей, трюхающих по пожарным лестницам. Я же тебе говорил,
Вскоре они переключились на другую тему. Дождь кончился. Чарли перешел улицу, обменялся парой фраз с полицейским и, пожимая плечами, вернулся. Они поговорили о книге, которую сейчас редактирует Чарли. Потом - о дне, когда Чарли получил свидетельство о разводе, - шесть лет уже прошло. Чарли припомнил, какая в тот день была погода: ясное небо, высокое-высокое и близкое-близкое, припомнил Пятую авеню с хлопающими на ветру флагами и знаменитую актрису, выпорхнувшую из такси. Билл потянулся за носовым платком. Грохот заставил его полуобернуться; на ногах он все-таки устоял, к стене не отлетел. Звук отдался эхом в плечах и грудной клетке. Билл подскочил, тут же пригнулся, заслонившись рукой, - стекла сыпались градом. Чарли выдохнул то ли "Козлы", то ли "Ложись", повернулся спиной к ударной волне, уперся в стену локтями, сцепил руки на затылке; "Потом не забудь восхититься его самообладанием", - сказал себе Билл. И в ту же секунду понял, что ничего больше не случится, обошлось, и медленно распрямился, глядя на здание, но одновременно вслепую нащупывая руку Чарли, проверяя, здесь ли он еще, не упал ли, может ли двигаться. Полицейский, дежуривший у входа, теперь стоял на коленях, возился с рацией на поясе. Мерцающие стекляшки усыпали улицу, точно снег. Второй полицейский еще немного посидел в машине - рапортовал, - а затем двинулся к напарнику. Оба уставились на Чарли с Биллом. В воздухе, на уровне третьего этажа зависло пыльное облако. На середине проезжей части четверо сошлись. Под ногами хрустело стекло. Чарли отряхнул пиджак.
Приехали саперы, за ними - автобус с журналистами, несколько издателей, куча полицейских; Билл сидел на заднем сиденье патрульного фургона без опознавательных знаков, пока Чарли, переходя от одной кучки людей к другой, вполголоса обговаривал новый план действий.
Еще через час Билл и Чарли сидели в ресторане отеля "Честерфилд", прямо под окном в сводчатом потолке. Им подали тюрбо.
– Значит, задержка на день. Максимум на два, - сказал Чарли.
– Надо тебе перебираться из той гостиницы сюда. Нам ведь придется действовать оперативно: как только все подготовим, я дам отмашку.
– Ну и самообладание у тебя. Принял нужную позу.
– Вообще-то она рекомендуется при авиакатастрофах. Только стоять при этом не надо. Я помнил, что положено опустить голову и сцепить руки на затылке, но не мог сообразить, в каких обстоятельствах. Наверно, возомнил, будто нахожусь в пикирующем самолете.
– Твои люди подберут помещение.
– Другого выхода нет. Теперь нам ничего отменять нельзя. Даже если свести число журналистов к минимум)'. Пятнадцать человек в пяти байдарках на середине отдаленного озера.
– Есть у кого-нибудь предположения насчет причин?
– Завтра я встречаюсь со специалистом по борьбе с террористами. Хочешь поучаствовать?
– Не-а.
– Где ты остановился?
– Я с тобой свяжусь, Чарли.
– Если подумать, лодки - не выход. До Маунтбеттена [18] ведь добрались?
– Там была яхта.
– Невелика разница.
Билл почувствовал на себе чужой взгляд - взгляд мужчины, одиноко сидевшего в противоположном углу зала. Занятно, как много информации содержится в пристальном взгляде незнакомца: он знает, кто такой Билл, но воочию видит его впервые, колеблется, подойти к нему или не стоит. Билл даже смекнул -
18
Маунтбеттен Луи - британский адмирал. Погиб в 1979 году, когда его яхту подорвали террористы ИРА.
– Давай-ка поговорим о твоей книге, - сказал Чарли.
– Она еще не готова. Вот когда будет готова…
– Хочешь - молчи. Я сам кое-что скажу. А когда она будет готова, обсудим ее вместе.
– Недавно мы с тобой едва не погибли. Давай об этом поговорим.
– Я знаю, как выпустить твою вещь. В издательском мире тебя никто не знает так хорошо, как я. Я знаю, что тебе нужно.
– Что, например?
– Тебе нужно особое издательство - крупное, но возникшее не на пустом месте. То есть наше. Начальство заинтересовалось сохранением литературных традиций. Потому-то меня и пригласили на работу. Для этих людей я кое-что олицетворяю. Для них я - это множество книг. Мне хочется сформировать серьезную, умную, неравнодушную к общественным проблемам серию и раскрутить ее с помощью наших коммерческих ресурсов. Ресурсы у нас колоссальные. Раз уж ты столько лет просидел над одной книгой, неужели тебе не хочется, чтобы она взлетела?
– А как у тебя с интимной жизнью, Чарли?
– Я могу распродать эту книгу таким тиражом, что все ахнут.
– Подружка имеется?
– У меня были проблемы с простатой. Хирургам пришлось направить мою сперму другим путем.
– Куда ж они ее направили?
– Не знаю. Но из обычного места она не брызжет.
– Но сексом ты по-прежнему занимаешься.
– И с большим удовольствием.
– Но без семяизвержения.
– Канал высох.
– И ты не знаешь, куда она девается.
– Я не уточнял. Просто течет обратно вовнутрь. Большего я знать не желаю.
– Прекрасная история, Чарли. Ни одного лишнего слова.
Они изучили десертное меню.
– Когда будет готова книга?
– Я причесываю пунктуацию.
– Пунктуация - это интересно. Открывая книгу, я всегда специально смотрю, как писатель обращается с запятыми.
– Значит, по твоим прикидкам, еще два дня максимум, и мы свободны, - сказал Билл.
– Надеемся, что да. Надеемся, что продолжения не будет. Бомба стала кульминацией. Они высказались, хотя мы так и не поняли, что они имели в виду.
– Возможно, мне придется прикупить пару рубашек.
– Прикупи. И давай я все-таки поселю тебя здесь. Обстоятельства требуют. Если что стрясется, легче будет отыскать друг друга.
– Подумаю об этом за кофе.
– Мы печатаем на бескислотной {8} бумаге, - сказал Чарли.
– По мне, пускай уж мои книги сгниют вместе со мной. Почему это они должны жить дольше? А сами сведут меня в гроб раньше срока.
Тот самый мужчина стоял рядом, ожидая, пока тема будет исчерпана. Билл отвернулся, уставился в пространство - пусть Чарли увидит, кто к ним подошел.
За столиком вполне хватало места для троих. Послав официанта за дополнительным стулом, Чарли по всем правилам этикета представил их друг другу. Мужчину звали Джордж Хаддад; когда Чарли назвал его пресс-атташе бейрутской организации, Хаддад сконфуженно замахал руками, давая понять, что никак не заслужил этого титула.
– Я ваш большой поклонник, - сказал Хаддад Биллу.
– И когда мистер Эверсон сообщил, что вы, возможно, примете участие в нашей пресс- конференции, меня это крайне поразило и обрадовало. Разумеется, мне известно, что вы избегаете появляться на публике.