Мар. Тень императора
Шрифт:
— Пойдем на постоялый двор? — со вздохом предложил я. — У меня есть с собой немного денег.
— Лучше в храм, — не согласилась девчонка.
Я заколебался, но вовремя вспомнил, что наше совместное пребывание на постоялом дворе могло испортить девчонке репутацию. Неважно, что мы всего лишь подростки, и между нами ничего не было. В подобной ситуации лишь ночевки в доме, находящемся под божественным покровительством, воспринимались как должное. Ведь гарантом честности в этом случае выступали не простые люди, а жрецы. А жрецов в империи уважали.
Глава 10
О
Фишка заключалась в том, что на самом деле это было одно божество, только с разными ипостасями. Поэтому изображали его как Будду: с одним телом и с двумя лицами. Мужским и, соответственно, женским. У бога-солнца Тала символом служила лучистая солнечная «корона», а у богини-луны — самый обычный круг. Все было элементарно: Тал-Рам. Солнце-Луна. Отсюда взялось и название мира: Тал-иль-Рам, Тал-эль-Рам, Тал-аль-Рам… в более сокращенном варианте: Тальрам, Тэльрам или Тильрам, как изредка, но все же можно было прочесть в старых имперских текстах.
Разница в названиях объяснялась просто: приставки. Буквенное сочетание «иль» использовалось в империи для обозначения людей благородного сословия. «Эль» — для высокородных, а «аль», соответственно, для магов. В случае, если аристократ являлся магом, существовало правило: на официальных мероприятиях к нему следовало обращаться исключительно как к аристократу, с приставкой «эль» или «иль», в зависимости от титула. В остальных случаях это было непринципиально. Единственное, чего требовал этикет, это чтобы на протяжении одной встречи… например, семейного обеда… обращение оставалось одним и тем же. И вот тут важно было запомнить, кого и как именно ты назвал при знакомстве, чтобы потом не оконфузиться.
Но вернемся к храмам.
Храмы имелись в каждом имперском городе. Однако, в отличие от земных, это были не монументальные строения с золотыми куполами, башнями и тяжелыми иконостасами. На Тальраме храмом называли не столько место, сколько состояние, которое возникало при его посещении. Поэтому вместо массивных церквей и роскошных костелов здесь строились очень простые, традиционно выкрашенные в белый цвет и напрочь лишенные роскоши здания. Порой даже не дома — всего лишь навесы, под которым всегда стояла статуя имперского бога и журчал небольшой фонтан, где вода даже в самые жаркие годы не иссякала.
Столичный храм тоже не отличался богатым убранством. Низенькая деревянная ограда, зеленая лужайка, едва тронутый дыханием осени сад, освещенный бронзовыми фонарями, и маленькая калитка, от которой уходила вдаль выложенная камнем дорожка. Немного поодаль, за деревьями, виднелся одноэтажный дом размерами с обычную сельскую церквушку. А единственным, что указывало на статус этого здания и звание главного храма империи, была небольшая белая башенка, увенчанная символом двуединого бога: лучистой короной, светящейся вокруг идеально ровного круга. То ли солнце, то ли луна… каждый решал для себя сам. И точно так же сам делал выбор, заходить ему внутрь или нет.
Мы с Тальей решили войти, и нам в этом желании никто не препятствовал. Ни стражи, ни охранников на территории храма не было. На дверях не имелось даже засовов, поэтому они оставались открытыми и днем, и ночью, позволяя заглянуть внутрь любому желающему.
Единственным существом, которое встретило нас у калитки, была всклокоченная черная кошка. Тощая, с острой мордой, длинными, как у каракала, ушами и явно бродячая, потому что в империи не было принято держать их дома. При виде нас зверюга зашипела, выгнула спину, прижала уши к голове, и лишь когда Талья сердито топнула, прыснула в сторону.
Ступив на облицованный мраморными плитами пол в храме, я с любопытством огляделся, но все здесь выглядело точно так же, как показывала шкатулка Тизара. Выкрашенные белой краской каменные стены без картин, барельефов и даже самого скромного гобелена. Достаточно высокий, такой же белый потолок, сходящийся над серединой зала в аккуратный купол. Никаких скамеек или лавочек. Никаких нищих. Никакой суеты. Просто большой зал, в котором при желании можно было расслышать звуки собственного дыхания. А еще там была большая статуя у дальней стены. Приятная полутьма, разбитая светом одного-единственного светильника. И мирно журчащий фонтан, в котором с виду тоже не имелось ничего необычного.
Однако что-то во всей этой простоте было такое… умиротворяющее. Дарующее удивительное чувство тишины в раздираемой сомнениями душе. Приходя сюда, люди отдыхали, сосредотачивались на собственных помыслах и словно очищались, как если бы размеренно льющаяся с каменных чаш вода обладала свойством вымывать из людских душ всю грязь, всю гадость, которой мы успели нахвататься снаружи.
Меня тоже посетило это необыкновенное чувство. И появилось безотчетное желание подойти, сунуть разгоряченную пивом голову в фонтан, чтобы позволить ей забрать некстати одолевший меня хмель, к которому новое тело оказалось чересчур восприимчивым.
Прямо на ходу чувствуя, как тяжелеют ноги и туманятся мысли, я с трудом добрел до фонтана и действительно сунул голову под холодную воду. Боже… как мне стало хорошо! Вода в храме и впрямь оказалась живительной. Я испытал такое блаженство, что даже уткнулся коленями в бортик и, упершись ладонями в край нижней… а их было три… каменной чаши, с наслаждением закрыл глаза.
— Мар, ты чего? — тревожным шепотом спросила Талья, потеребив меня за рукав. — Тебе плохо?!
— Кажется, у твоего батюшки слишком крепкое пиво. И теперь меня малость штормит.
— Подожди! Я сейчас кого-нибудь позову! — всполошилась девчонка и, прежде чем я успел ее остановить, куда-то умчалась.
Вот ведь неугомонная. Но мне было слишком хорошо, чтобы вскакивать и нестись за ней следом. Да и не случится тут ничего. Имперские храмы, несмотря на отсутствие толстых стен и вооруженных охранников, издревле славились как самые безопасные места в мире. В них нельзя было проливать кровь, затевать драки, сквернословить. Сюда мог прийти абсолютно любой и на целые сутки получить защиту от всего на свете. Если ты был ранен, тебя подлечат. Если расстроен, успокоят. Если голоден, накормят. Даже имперская стража была обязана ждать снаружи, если становилось известно, что в храме укрылся беглый преступник. Впрочем, и преступники вели себя здесь осторожно. А тем, кто рисковал нарушить многовековые правила…