Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов
Шрифт:
Маргарет никогда не приходила в отчаяние. По ее понятиям, стыдно не упасть, а стыдно не суметь подняться. И она поднималась, всякий раз с еще большей яростью в сердце. В 1958 году Берил Кук обнаружил «освобождавшийся округ», округ Финчли, к северу от Лондона. Старый сэр Джон Краудер после нескольких десятилетий парламентской жизни решил передать депутатский мандат в другие руки. Пришла очередь миссис Тэтчер вновь попытать счастья перед местным Союзом консерваторов…
Финчли — начало длинной истории
Вероятно, в 1958 году Финчли был округом «последней надежды», по крайней мере, для выборов 1959 года, позже могло не хватить времени завоевать доверие электората. Это место было для Маргарет просто идеальным. Всего в пяти остановках метро от центра Лондона! В округ входили два крупных городских поселка, Финчли и Фрайерн Барнет, и простирался он вплоть до лесопарка Хэмпстед-хит и дворца-музея Кенвуд-хауса. В социологическом плане это был настоящий рай для консерватора, поскольку эти пригороды были населены в основном представителями среднего класса, занятыми
Мэгги предстояло преодолеть жестокую конкуренцию, ведь округ был воистину золотым. Местный Союз консерваторов был в полном подчинении у сэра Джона Краудера. Однако, по мнению представителя Центрального бюро партии, здесь требовалась хорошая «новая метла», так что шанс у Маргарет был. И она вложила в свою кампанию все силы. Как обычно, она блистательно произносила речи, прославлявшие основополагающие принципы Британии, и рассуждала на темы, представлявшие национальные интересы. Кроме того, она глубоко погрузилась в изучение всех местных проблем, начиная с трудностей, связанных с каким-то жалким тупиком в Финчли, и кончая расписанием вывоза мусора на юге Фрайерн-Барнет. Наконец она была внесена в шорт-лист вместе с тремя другими кандидатами. Наступил великий день — 14 июля. Представ перед исполнительным комитетом местного Союза консерваторов, она сделала все, чтобы решение было принято в ее пользу, хотя еще раз ощутила, сколь роковым для нее может стать то, что она — женщина. В то время как все кандидаты сидели на возвышении вместе с супругами, миссис Тэтчер была одна, поскольку муж уехал по делам. По рядам прошел ропот, кое-кто даже подсмеивался. Она поднялась с места и произнесла блистательную речь. Раздались аплодисменты, похоже, вполне искренние. Но затем посыпались вопросы, и как неизбежный припев — вопросы о семейной жизни. Как она справляется с двумя детьми? Почему ее муж не с ней? Разве это хороший пример для будущих мам? Но Маргарет принадлежала к числу тех, кто заранее верит в победу. Ее самым опасным соперником был Т. Лангтон, ведь он обладал всеми качествами, требовавшимися для прекрасного члена парламента от партии тори: деловой человек, выпускник паблик скул, награжден Военным крестом. К тому же его поддерживал сэр Краудер, не желавший видеть в качестве своего преемника «бой-бабу в хорошо сшитом костюме». Результаты баллотировки оказались «очень плотными». В первом туре Маргарет набрала 35 голосов против 34, полученных Лангтоном, остальные голоса распределились между другими кандидатами. Во втором туре она все же одержала победу, набрав 46 голосов против 43, полученных ее основным соперником. Все бросились к Маргарет с поздравлениями. Главная цель была достигнута. Теперь Мэгги была облечена доверием и властью, теперь она могла носить депутатский значок цвета партии консерваторов.
Доказательством того, что чета Тэтчеров вела независимый друг от друга образ жизни, может служить тот факт, что Деннис узнал хорошую новость только несколько дней спустя. В аэропорту, вылетая из Йоханнесбурга в Лагос, он взял в руки старый номер газеты «Ивнинг стандард», где прочел сообщение о том, что теперь округ Финчли, возможно, будет представлять в парламенте новый депутат от тори, миссис Маргарет Тэтчер. Статья была написана в хвалебном тоне, хотя и не без печати мачизма, и называлась «Консерваторы выбирают красоту».
Уже 31 июля Центральное бюро партии консерваторов подтвердило тот факт, что Маргарет Тэтчер будет представлять партию на выборах. Местная газета «Финчли пресс» поздравила жителей округа с кандидатом, «чья речь нисколько не напоминает те клише, из которых состоят обычно речи женщин-политиков». На протяжении года и трех месяцев Мэгги «обрабатывала» свой округ, точно так, как она это делала в Дартфорде, затрагивая самые серьезные вопросы, которые изучила досконально, а также приглашая таких известных деятелей, как Кит Джозеф, министр труда Иэн Маклеод, канцлер Казначейства Питер Торникрофт или министр по вопросам пенсий и социального обеспечения Джон Бойд-Карпентер. Она уже чувствовала себя в округе как дома, организовывала митинги, даже не удосужившись сообщить о них сэру Краудеру, который пока еще оставался депутатом от округа, о чем не следовало забывать. Она раздражала его своим поведением до такой степени, что он обратился с жалобой в Центральное бюро партии, чтобы ее призвали к порядку и чтобы она, так сказать, «не хоронила его раньше времени». Но ее это нисколько не трогало. Когда в округ прибыл Кит Джозеф, она предложила ему бросить в толпу собравшихся несколько хорошо продуманных изречений: «Жизнь — это частное, личное дело каждого. Работа правительства состоит в том, чтобы убрать все препятствия с пути личности, а не в том, чтобы заставлять индивидуума силой приспосабливаться к определенному образу жизни». Она выступала с осуждением слишком завышенных налогов, в особенности муниципальных, а также критиковала практику выделения субсидий отраслям и предприятиям промышленности, приходившим в упадок, ибо «в эпоху тракторов глупо выделять субсидии на тягловых лошадей».
Итак, Маргарет оставалось завоевать свое место в парламенте. В сентябре 1959 года, когда они вместе с Деннисом и детьми проводили каникулы на острове Уайт, она узнала, что Макмиллан принял решение провести выборы в октябре, в соответствии с британской традицией, позволяющей премьер-министру самому назначать дату выборов, которая ему кажется наиболее благоприятной.
Перед Маргарет открылась финишная прямая. В ее округе лейбористы не представляли особой угрозы, но зато гораздо более опасными казались либералы. На
Напрасный труд! Маргарет уже поработала в этой сфере и сделала все с большой легкостью, потому что ей совершенно не свойствен был антисемитизм, отчасти присущий истеблишменту партии тори. Кстати, она воспользовалась этой историей, чтобы установить тесные отношения с представителями еврейской общины, которые впоследствии будут ее верной опорой, в особенности с раввином Якобовичем, которого она практически заставит возвысить до пэрства в 1987 году.
Результат оказался бесспорным, как говорится, «не подлежащим обжалованию». 8 октября 1959 года Маргарет Тэтчер была избрана в парламент, получив 26 697 голосов. Ее соперник-лейборист получил всего 13 437 голосов, а Айвен Спенс — 12 260. Наконец-то она заняла то место, которое будет занимать без перерыва на протяжении тридцати трех лет. В возрасте тридцати четырех лет она вошла в Вестминстер, в новый мир, к которому ей предстояло подобрать ключи.
Глава четвертая
ОТ ПАЛАТЫ ОБЩИН ДО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Можно представить, сколь велика была радость Маргарет Тэтчер 20 октября 1959 года, в момент открытия заседания парламента королевой Елизаветой II. После тронной речи в палате лордов Маргарет заняла место в четвертом ряду в палате общин, на тех самых скамьях, обтянутых зеленой кожей, что были свидетелями того, как яростно спорили там Гладстоны и Дизраэли, как депутаты дважды проголосовали за вступление Англии в две мировые войны, как Черчилль изливал потоки своего красноречия и извергал водопады недовольного ворчания и даже откровенной брани. Она думала о «старом льве», которого благоговейно слушали по радио в столовой дома в Грантеме. Теперь ей предстояло следовать его путем. У нее на руках были хорошие карты. Отныне она была членом «клуба», клуба британских политических деятелей. Конечно, пока она занимала в нем очень скромное место. Пока…
На разведку в палату общин
Для простого посетителя проникновение в Вестминстер — уже потрясение. Это одновременно и Реймс, и Сен-Дени, Святейший престол и королевский некрополь, Пантеон, Национальное собрание и сенат. Всякий бывает поражен величественностью этого места, удивительным единством этого ансамбля, хотя строили его начиная со времен царствования Эдуарда Исповедника вплоть до эпохи великих мастеров неоготического стиля, сэра Барри и господина Пьюджина. Можно сказать, что Вестминстер — это собор, возведенный во славу Альбиона. Между Биг-Беном и башней Виктории возвышается на берегу Темзы великий символ величия Англии. Короли там сочетались браком [65] , венчались на царство, а потом ложились в землю, где спят теперь вечным сном. Там же находятся могилы великих людей, поэтов и политиков, и тени Мильтона, Дизраэли, Шекспира, Гладстона, Джеймса и Байрона охраняют покой монархов, как и сотни теней их «старших» братьев, обозначающих особый «путь Британии». Здесь же заседают палата общин и палата лордов, составляющие парламент, это своеобразное обещание свободы, данное миру в дар на несколько столетий раньше Великой французской революции. Здесь обрела свою форму политическая модель, приводившая в восхищение Вольтера, превозносившаяся Монтескье, восхваляемая Токвилем, модель, которую пытались копировать повсюду, но нигде не создали равной: Вестминстерская модель.
65
На протяжении последних двухсот лет королевские свадьбы проводят в соборе Святого Павла.
Для человека, ставшего депутатом парламента, первое посещение этого здания производит еще более сильное впечатление, чем на случайного посетителя. Это сложнейший лабиринт залов, канцелярий, кабинетов, переходов и коридоров; в здании насчитывается более тысячи помещений. Представьте же, какой шок испытала 34-летняя женщина. Разумеется, Маргарет уже была знакома со зданием. Она довольно часто присутствовала на заседаниях палаты общин, занимая место на галерее для публики, а иногда попадала на такую же галерею и в палате лордов. Некоторые депутаты приглашали ее в центральный зал и принимали ее в своих кабинетах. Но теперь пришел ее черед заседать в парламенте и завоевывать свое достойное место среди 650 депутатов. В то время среди членов парламента насчитывалось всего 25 женщин. «Это очень мужское место», — пишет Мэгги, имея в виду, что все там в основном предназначено для мужчин. Разумеется, в парламенте предусмотрительно были оборудованы «комнаты для дам-членов парламента», то есть женские туалеты.