Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Вот видишь, Спартак, чего ты добился, теперь даже на своих похоронах она будет вспоминать, как ты не подчинился уряднику, и тем лишил ее заслуженного наслаждения в виде своей, как у Кирка Дугласа упертой рожи.
Отсюда неприятный запах пота.
– Вот если бы сейчас здесь была Кирстен Данст, она бы подтвердила:
– Боялась, как сама Мария Антуанетта перед отсечением своей куриной головы.
– Почему куриной?
– спросил только Германн Майор, со всем остальным согласившийся добровольно.
– Так мы о чем говорим?
– Грейс.
– О чем?
– Я объясняю ей, - Келли показала при всех пальцем на Редисон Славянускую вместе с ее Япона Хином, - что по-настоящему она у меня будет плохо пахнуть, когда пойдет на перекаты состязаться с Алисий Сильверстоун и этой Кирой Данцинг насчет моего дорохгохго Молчановского.
– Не только можжевельник вениками, но и Калина Красная кустом - не помогут:
– Тут же протухнет, как Баба Яга сорок лет в избушке на курьих ножках, и никаких антрепренеров - пожизненно!
Таким образом:
– Похищение Тела Иисуса Христа из Преисподней - это и есть:
– Его Воскресение!
Первосвященники - можно думать - имели в виду, что надо похитить Иисуса Христа, когда он еще не спустился вниз, заранее, здесь еще, на Земле, но!
Но реальное похищение - это Похищение Персефоны, но не только Туды-Твои Вниз, но и Обратно, ибо известно, что как написал Пушкин:
– Посещала она могилу отца своего вместе с шестерыми барчатами и псом Подземного Царства Цербером, которого уважительно называла:
– Май диэ чайлд, Моська.
Зачем, собственно, Апостолам принимать участие:
– В Этом Деле?
– ибо Отец Иисуса Христа и так мог бы оказать Ему помощь - поднять Наверх.
Ответ дал Владимир Высоцкий Маньке Облигации:
– Р-рабо-а-а-та-ть-ь надо!
– Имеется в виду:
– Всем Над Этим Делом.
Медиум:
– Товстоногов!
– Я!
– Ты?
– Простите, я не спал?
– Нет, нет вы совершенно правильно среагировали, теперь вы директор-ректор этого сиэтэ.
– А эти одиозные личности где?
– Кто? Кого вы имеете в виду, дорогой наш Стоик.
– Ну, этот Монсик-Монсоро - финдиректор, Степа-Олигарх, они уже без претензий, чтобы я переименовал это Варьете в Товстоногова? Я в том смысле, что дело уже разве дошло до бронированной камеры?
– Вы не сказали про почтальоншу-телеграфистку.
– И знаете почему?
– Почему? Он хочет занять мое место. Потому что узнал: в виду отсутствия присутствия на своих рабочих местах тех одиозных личностей, о которых вы упоминали, решил выдвинуть и свою кандидатуру на это приличное место, уже привычное для меня место директора театра Товстоногова, а ведь он не Фоменко, и не Евгений Евстигнеев, которого выгнал папа Михаила Маленького, а за что?
Только за то, что тоже хотел, как все стать:
– Главным режиссером.
Я ни о ком не хочу сказать что-то подозрительное, ибо ясно, как божий день, что папа Михаила Маленького, этот, как его, ну да, ладно, все и так помнят, с какой легендарной улыбкой он водил троллейбус, ни за что бы не уволил Евгения Евстигнеева, если бы знал:
– Женя очень хочет занять его место главного в театре.
– Ибо:
– Пусть, пусть творит, а я буду его простым антрепренером, только и буду, что проводить время в кремле вместе с Фурцевой, или в кабаке с ее прототипом э-э Редисон Славянской.
– Так она уже здесь?
И действительно, Редисон Славянская обиделась на Грейс Келли и первым же попутным рейсом - опять прилетала на высокоскоростном лайнере, как на метле Ми Склифосовский - вернулась нах Москау. И по совету Ми:
– Занять место, которое пусто никогда не бывает, - пошла быстрым шагом в театр Варьере, и
– Тук-тук. Тук-тук!
– Кто там?
– Я.
– Она вошла, как человек, неожиданно появившийся перед вами в темном лесу, что значит:
– Видимо, взошла луна вместо солнца.
– Э-э, на роль Геллы пробуетесь?
– И Геллы тоже, но только по совместительству.
– Еще что?
– Вижу у вас здесь нет ни директора, ни финдиректора.
– Вы можете их заменить?
– А вы как думаете? И прежде, чем ответить, имейте в виду:
– Я работала и автором слов, и их продюсером.
– А! Так вы и есть та Редисон Славянская, которую наконец-то на наше счастье, как и всех, выгнали из Америки. Более того, несмотря на то, что ко мне приходил Медиум, скажу сразу:
– Начинать придется, как и там, в Америке, с официантки.
– Да?
– Да.
– И она за недолго разделась до безо всего, а там все равно что-то было.
– А именно?
– схватился за нижнюю свою губу Стоик, сидевший за столом финдиректора.
– Ну, ты же не финдиректор.
– Не-ет.
– И не Степа Лиходеев?
– Не-ет.
– Отсюда вывод: одно из двух:
– Или Варенуха - подпольный торговец контрамарками, или Телеграфистка Сонька Золотая Ручка.
– Лучше Сонька.
– Не лучше Сонька, а ты вылитый Варенуха и есть!
– Да?
– Да.
– Нет, я и сам хотел так сказать, но просто оговорился. Верите? Просто я сначала побоялся, ибо в мозхге после ваших претензий сразу возникла трагическая связь:
– Моцарт и Сальери.
– Нет, нет, а этот, эти, как их:
– Ромео и Джульетта.
– Вряд ли, - поправила Редисон.
– Тристан и Изольда?
– Нет.
– Тогда кто? А! эти, как их: Абдулов и Светличная!