Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Вы на что намекаете?
– удивился даже Кот, не ожидавший такого знания человеческой души простой деревенской буфетчицей, ибо это было видно по ее лицу:
– Или это сама Алла Пугачева, или ее двоюродная сестра, припершаяся сюда из этой же деревни, и ладно бы малярить на каком-нибудь шарико-подшипнике, а тоже себе на уме:
– Петь хачу.
– А вот пока что ишачу в этом буфете, для культурных обработчиков.
– Что вы имеете в виду, леди, - решил на всякий случай дать немного газу Штрассе, включив заднюю. Ибо буфетчицами, как он слышал, здесь иногда работают даже дочки академиков, взявших академку по заявлению от родителей:
– Хочет получше узнать ее жизнь.
– Кого его?
– не понял декан.
– Нашей консервативно-развращенной интеллигенции.
– Развращенно-консервативной?
– удивился кандидат наук, ибо командовал этой лавочкой, как князь Вяземский, будучи только кандидатом, а они докторами наук, несмотря на то, что сюда брали не по подсчетам итогов работы всех ваших предшествующих поколений, а только за отличную память, не меньше, чем у шведского ноутбука, сделанного по японской лицензии, в общем, все осталось также, как было при Петре Первом:
– Надо быть иностранцем и знать от семи до двадцати трех языков, - а это, знаете ли, как наконец резюмировала осетровая леди:
– Память - так память:
– Помнит не только все даты рождений выдающихся личностей, и их места постоянного и временного - в Гулагах - проживания, но и:
– Куда впадают все реки, - и не только вчера и сегодня, но - если скажут - то завтра:
– Хоть Енисей в Нижний Новгород.
– И более того:
– Как туда - так и обратно.
Получил кафедру за открытие Синдрома Принципиальной Беспринципности, означающей:
– Да мне по барабану, что никто этого не знает, что Енисей никак не может впадать во что-то где-то недалеко от Нижнего Новгорода, будь то хоть сама мать некоторых наших режиссеров, скупивших ее - как сказал Остап Бендер ЧАСТЬ - руки по шире разведите, пожалуйста, - как Волга.
И Кот Штрассе поверил, действительно, дочь хоть какого-то академика, и может доказать абитуриентам этого отличного буфета, что платить здесь надо не столько, сколько написано, а просто:
– От души.
– Ибо, - она раскрыла ему секрет осетра первой и второй свежести одновременно. Точнее, не одновременно, а как здесь это принято во всех отраслях производственного процесса:
– В порядке общей очереди.
– А именно:
– Замачиваем его на три часа сначала в марганцовке, потом на три часа в легком уксусе, как некоторые маринуют Т-образные стейки для тех, кто не пришел вовремя, и
– И?
– Не нужна дорогущая морозилка, делающая очень быстро свои:
– Минус сорок, - чтобы были, как только что родившиеся.
– Кто?
– запутался даже Кот.
– Куры.
– Куры? Я думал, мы говорим про осетра первой и второй свежести одновременно.
– А разница?
– Вы правы, для науки никакой, конечно.
– Здесь он кушает первую свежесть, а то, что происходит у него дома в желудке, уже никого не колышет. Ибо:
– Вы совершенно правы, ибо какие могут быть претензии, если жрут они хотя и здесь, но срут-то, простите:
– Дома, - а это со-о-вер-ше-н-но-о-о раз-ные организации.
– А ведь я не делаю ничего особливого: только добавляю немного кислоты к его больному чуть-чуть желудку, чтобы варил, как Джек Лондон:
– Даже железо, взятое на пробу: а не золото ли и это?
– Плюс марганцовка, как дезинфицирующее слабительное.
– Да, зато мы теперь, как все, толкаем только охлажденку, ибо она же ж полезная-я.
Я только долго не могла понять, сколько надо лить уксусу, чтобы, как говорится, и вам и нам:
– Растворялись к утру целые куры.
– Мы говорим про осетров.
– А разница?
– Нет?
– Я не понимаю, какая, мясо оно и есть мясо, только что в одном осетре может бывать до семи местных кур. И знаете, почему больших осетров не возят?
– На каждом посту ГАИ отрубают понемногу?
– Да с этими-то всё давно ясно, но главное: хвост часто не умещается в багажники моего темно-синего мерседеса.
– У вас есть такая тачка?
– удивился Кот.
– Да, мечтаю. Надо только еще немного усовершенствовать мое изобретение по поводу вправления мозхгов мэсной писательской интеллихгенции. Ибо это не отговорка:
– Мне опять ничего почти не заплатили.
– Пиши лучше, думай, понимай, как это делал Лопе де Вега, и его Росинант:
– Тоже ведь был кляча клячей, а в бой рвался с ветряными мельницами и другими баранами, как настоящий Буцефал Александра нашего Македонскава.
– Может я могу вам помочь?
– Охотно вам поверю, если вы мне тотчас же докажете свою полную лояльность.
– В виде чего?
– Еще одного бутерброда с севрюгой горячего копчения.
После недолгого раздумья Кот ответил:
– У меня нет денег.
– Вы меня не разжалобите этой терминологией, ибо я слышу ее здесь почти каждый день.
И к своему ужасу Штрассе понял, перебрав в уме всех известных ему Маргарит - немок:
– Эту не знает.
– И следовательно, чем шантажировать - непонятно. А он надеялся, что человек, работающий здесь даже в буфете:
– Тай-но пи-шет кни-ги!
– И можно будет по сходной цене - обещать, если не золотые горы - как Аляска Джеку Лондону - то по крайней мере, место на сегодняшнем банкетуме в его честь.