Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Если не горят - значит настоящие.
Все замерили - будет лауреат спасать свою шкуру, или свои-нобелевские кроны, уже переведенные в баксы, как это здесь принято.
Далее, банкет с изображением сцен из Чонкина в натуральную величину.
Сори и Пеле хотят стреляться, как объяснили:
– Хочется умереть, но самому это делать страшно, да вдруг другой останется жить, а - спрашивается:
– Как жить, - если Премию опять не дают, так как, говорят:
– Прошлый раз отказались сами из-за неполного недовыполнения плана, теперь не ждите, бегать за вами никто не будет, ибо:
– Ибо не только сталь, но и Пупс - это само по себе, а валюта... а валюта:
– Тоже имеет самостоятельное мнение, - ибо она же ж:
– Реэкспортная-я!
Глава 50
– Что значит Реэкспортная?
– не понял, потрогав сердце Войнич.
– Ну как вы не поняли, - сказал И-Кали, - это был только танец на голове в обнаженном до скрытого неприличия виде.
– Вы хотите меня обмануть, доказав, что не Нобелевский комитет, а просто на-просто простой, - слегка начал заикаться Войнич, - олигархус прислал мне миллион баксов? Но зачем?!
– Нет, конечно, - подбодрила парня буфетчица, правда:
– Не из нашего ресторана, - ибо будет же официальное поздравление короля Швеции.
– Это тоже можно купить, - сказал Плин.
– На какие деньги?
– спросила и леди Грейс, - это же ж надо оккупировать целый охгромный залище, да хгостям заплатить хотя бы по тысяче баксов.
– Каждому?
– удивился Войнич, почему-то подумавший, что это его и заставят платить.
– Максимум на что я способен, это пригласить...
– Как Пушкин, - перебил Сори, - только покойников на свой день рождения.
– Что значит, День Рождения?
– сначала не понял Войнич.
– Ты думал, зачем некоторым людям дают эту премию, для окончательного мира в своей душе?
– А з-зачем?
– Вот, пожалуйста, лауреат, он не знает, зачем ему дали Нобелевскую премию, - сказал весело-печально Пеле.
– Чтобы ты ответил, если бы тебе дали?
– Я бы? Я не скажу. И знаешь почему?
– Почему?
– Мне на самом деле могут ее дать, и тогда, что я скажу, если все знают: два раза одно и тоже не повторяю. И более того, - добавил он:
– Вдруг они спутали: хотели дать премию мне, но перепутали и дали тебе?
– К-как это пере-перепутали?
– даже испугался Войнич.
– Ну, дали мне, а какая-нибудь секретарша послала тебе, так как в этот день, точнее в день перед этим получила вот такое странное послание:
– Если ты Сара Коннер, то ты следующая.
– И что думать, она никак не могла понять - толи хотят трахнуть в не очереди, толи на самом деле повысить по службе:
– Из просто секретарей в завотделом.
– И из-за этого у нее вышла запарка в голове, когда она паковала миллион долларов в ровные пачки, чтобы послать его не тому, кто не заслужил, а мне?
– спросил Войнич.
– Я думаю, было по-другому, - сказал Сори.
– А именно?
– решила вмешаться в диспут СНС, так как никто потом не поймет, почему она в нем не участвовала, ибо решат, значит:
– Была больна, - и не исключено, что вполне серьезно.
– Как-то:
– Только недавно вышла замуж, а любовь неожиданно опять нагрянула опять не кстати.
– И она потеряла всегда присущее ей чувство уверенности, но не от этой любовной драмы, а:
– Никак не могла найти все три причины, чтобы отказаться от этого принуждения Судьбы к:
– Потусторонней Связи.
– Что значит, а именно?
– почему-то с первого раза не понял Сори, так как его версия была не совсем понятна даже ему самому.
– Ибо.
Ибо это был рассказ о том, что он, да умер, но вместо бабушек с унитазами его встретили на Том Свете именно с этой легендарной Нобелевской премией, и что самое неудивительное:
– Зас-лужен-но-о.
– Почему?
Все так считали, кто там был.
И значит, - сказал он:
– Если там дали - здесь уже отказать не могут, правильно?
– Я понимаю, - сказал Войнич, присев на стул за накрываемый пока что, но все равно для праздничного завтрака, стол, - вы хотите разделить мою личную премию на троих.
– Почему на троих, - сказал кто-то как из гроба.
Сердце Войнича забилось в пятках, ища выход, ибо это была уже вернувшаяся из небытия Тётя.
– Давайте разделим его на всех!
Он облегченно вздохнул, так как На Всех - значит не:
– Напополам со мной, - и уж тем более не с Сори и Пеле вместе взятыми.
И он рявкнул:
– Танцуют все!
– А именно?
– решила уточнить Грейс, оттесняя Мотю от ее прямых на сегодня обязанностей метрдотеля.
– По скока с человека?
– В каком смысле?
– спросил он.
– Что значит, в каком смысле, не я же буду платить за этот произвол Нобелевского Комитета?
– Простите, мэм, но я не прошу ничего лишнего, а только принять, сколько влезет сюда, плюс немного им на дорогу, чтобы помнили.
– Что помнили, и сколько именно на дорогу?
– вмешалась Мотя.
– Во-первых, помнили день моего второго рождения, во-вторых штуки по полторы баксов.
И знаете почему, - продолжал он, не обращая внимания на широко открытые рты обеих ресторанных леди, - некоторые, как говорят у нас в литературе, любят арбузы, а другие только молочных поросят, поэтому.