Маргарита и Мастер
Шрифт:
– А потом?
– А потом, как всех: посажу на иглу.
Между прочим, это были две разные Нимфетки Наоборот. Осталось еще - сейчас посчитаю: Ови, Чес, Мар, Нат, Клю, и две уже названные:
– Великолепная Семерка.
Может еще были, посмотрим внимательнее позже.
Предполагается выбор Маргариты на борту океанского лайнера, как Агата Кристи искала преступника-убийцу.
Явление ИН
– Так я могу говорить?
– Валяй!
– махнул рукой Прокуратор. Так-то ничего не сказал, так как был Немой, но многие уверяли, что как только понимают Иво - так:
– Нет, я точно слышал, что он сказал.
И скорее всего, это правда, так как Прозорливцев в его окружении - Других не осталось:
– Ликвидировали, - а может просто перевели в обычные блестящие на солнце пыльные легионеры. Так-то просто - без Выговора - кто будет жариться на чистом солнце. А им в радость:
– Не надо ничего просить у Медиума, - ибо по-честному-то он и так взаправду:
– Всё и так, сам, даст.
– Частенько, правда, и записать не успеешь, как Облако это, описанное Иосифом Бродским, улетает навсегда. Как чудное виденье Гермеса Трисмегиста. Как любимая женщина А. Пушкина. Она улетает, а нам и неизвестно, что она уже:
– Вышла замуж за генерала.
– И знаете почему? Потому что мы уже:
– Сами там, где нас только и ждет-не дождется Ад Прохоров.
Не тот, который с новыми рабочими костюмами, а другой:
– С гробами.
Конечно, и тут может возникнуть вопрос, можно ли и Там ходить в гости в новых отличных рабочих костюмах, но скорее всего, нельзя, потому что кому охота, чтобы мозолили глаза хорошими весчами. А с другой стороны, и снять могут, и одеть в обноски, ибо только пришел с новым этапом, а уже:
– Шерстяной, - рано, рано возомнил себя наравне с другими покойниками, и даже выше.
– Ибо:
– А ты хоть чифирить-то умеешь?
И подумают некоторые:
– Что бы это могло значить:
– Десерт?
– Или наоборот:
– Ланч перед обедом.
– Так сказать, Аперитивум.
Ну и спел кстати:
– Кровь сосать - решили погодить:
– Вкусное - На третие.
– Ты кто, маг?
– спросил Пилат.
– Не думаю.
– А подумать придется!
– Эй, Кнут Гансен, или как тебя там, Арнольдус, прими чека под кнут свой, чтобы был ко мне поласковее.
Но тот мало что понял, так как был новенький, а именно спросил:
– Ты чё, хлебом, что ли, отвечаешь?
– спросил он, и окинул гитариста с головы до ног готовым на всё взглядом, и обратно уже примериваясь, куда вмазать.
– У тебя рост меньше моего, - сказал Высоцкий, - не достанешь до рыла-то. Кто тебя выбрал в командармы?
– Время.
– И провел пару ударов неизвестно как, но согнуться пришлось. Ответ обычный:
– Через бедро с захватом.
– Он вырываться, но я держу крепко, не отпускаю его от древних каменных плит прокураторского дворца. Но тем не менее, избил все равно, прием провел отвлекающий:
– Показал глазами и одной лапой, которую только немного не до ломал, на приставленную к пыльной колонне семиструнку, и констатировал:
– Выбирай, - ты или она?
Выбрал себя, а именно:
– Гитару.
И явился перед прокуратором с расцарапанной рожей.
– Теперь отвечал без мытарства, - сказал Немой Про визгливым голосом:
– Ты не Гайдар?
А то у меня чё-то руки не только чешутся, но прямо-таки трясутся.
– Сказал же: я Это никогда не полюблю.
– Почему?
– Почему я не верю, что слонов не перестанут убивать в Африке? Вопрос непростой, но и ответ сложный:
– Кости умерших ничего не стоят, поэтому сбивать спрос не имеет смысла: пусть подохнут, как все.
Из автоматического оружия с вертолетов.
– Если даже слоны идут на клавиши к пианинам и другим саксофонам джазового производства, что может быть с тобой, понимаешь?
– Дак нет, откуда?
– Хочешь в моем зверинце мясо подавать львам?
– Там очередь, наверное, на ребрах ладоней пишут номера химическим карандашом. В общем, Попугаи есть и без меня.
– Не хочешь, а жаль, пели бы вместе по воскресенья и другим праздникам:
– Дамы-господа, других не вижу здесь.
Блеск, изыск и общество - прелестны!
Сотвори Господь хоть пятьдесят Одесс -
Все равно в Одессе будет тесно.
Говорят, что здесь бывала
Королева из Непала
И какой-то крупный лорд из Эдинбурга,
И отсюда много ближе
До Берлина и Парижа,
Чем из даже самого Санкт-Петербурга.
Хотели продолжить, но тут вошел малютка Командарм, разжалованный в Заключенные, и попросил сказать:
– Доброе слово.
– Ладно, валяй, я пока выпью грогу с вишнями.
– Хочу сделать замену, - сказал кнутобоец прокуратора, - вот он будет Кнутом Гамсоном, а я пойду в тайные осведомители. В том смысле, что если надо кого завалить - даже приезжую из Винницы - сделаю тихо:
– Рот открывать будет, но ни слова не скажет.
– Более того, даже если серьги золотые на подарок невесте сниму для друга, а она только помашет ручкой:
– Ничего страшного, всё равно в семье остались.
– Боюсь этот майор, мечтающий больше о Риме, чем о самом себе, убьёт кого-хошь раньше, чем правда на свет успеет появиться.
Но майор подошел и поцеловал прокуратора в щеку. И не просто поцеловал, как Иуда, мол, прости прощай, что иду поперед батьки в пекло, а хочу, как Иоанн, сделать путь Твой подготовленным, чтоб уж Конь Троянский стоял перед Стеной Иерихонской, когда Ты прибудешь.