Маргарита и Мастер
Шрифт:
– ------------------
Глава 11
Поиск Дартаньяна
– Если хотите получить ковер в ближайшее время, то, естественно, один, ибо тогда удар по шее Предыдущего должен быть таким, чтобы вызвали, как минимум скорую, а то и вообще:
– Пусть загнется и не лезет поперед батьки в это пекло, называемое в простонародии:
– О-че-ре-дь-ь-ь!
Как и говорят некоторые обладатели черно-красного пояса:
– Я всегда Адын, - остальные тока:
– Где-то рядом.
– Как?
– Как истина, бывает только: где-то рядом, но где никогда точно неизвестно, как скорость и место встречи одного электрона с другим таким же обладателем красного, или, как минимум:
– Черного пояса Дзю До.
– Я думал, оно запрещено где-то так до двухтыщ-двухтыщпервого года.
– Так а мы когда живем? Время наслаждений уже наступило, как беспрерывное и прямолинейно-равномерное.
– Да?
– Да. Надо только уметь наслаждаться. Вот вы, как думаете, что сейчас делает Штрассе? Плачет в водостоке? Отдельно и ухаживает за Мотей тоже сам по себе? Нет, они оба выбирают сами, что им больше нравится, как Брюсу Виллису:
– То лежать в канаве, как вчерась бывши выпимши, то лететь на Альфу Центавра, чтобы было ближе к идущей на Землю опасности, в виде Черного с красными глазами астероида со встроенным дистанционным управлением.
Прибежал Стоянов с замашками товстоноговского конвейера:
– Меня возьмите-те!
– Хорошо, - сказал Миша, - запишу по старой дружбе, но так как уже поздно, только:
– Варенухой.
– А чё это такое, бить буду?
– интуитивно улыбнулся парень, как привык:
– Просто и с большим удовольствием.
– Как улыбнулся этому Товстоногову, когда заказал такой же, как у него завтрак. В том смысле, что Товстоногов заимствовал меню завтрака у него. А то всё:
– Сам, сам!
– Не-ет, не сам, у меня заимствовал.
– Нет, а я тогда, что буду делать?!
– изумился Мент с красным шарфом и в черной шляпе большой, а самое главное:
– С полностью открытой душой, Сирано де Бержерака.
– Надо подумать, - сказал Германн.
– Нет, я опять на подпасках не буду. Хватит.
– Может ты хочешь Геллой?
– Та не, потом у метро пымают, скажут гей, чё, мне пред всеми оправдываться:
– Это когда было-то, кино давно сымали, и более того, не здесь, а в Голливуде, а там без этого вообще, далеко не улетишь, даже для борьбы с инопланетным разумом.
– Снимать будем здесь, - сказал Миша, - на натуре.
– Почему?
– Потому что на Натуре, чтобы было, как на самом деле:
– По-честному.
– Хорошо, тебя возьмем вторым составом на Берлиоза, если тот, который был, долго не придет после того, как его только наполовину отправили в реанимацию.
– Где вторая иво Часть?
– усомнился в подлинности события Фин, потирая, как обычно шею, в том смысле, что если вы думаете на меня - зря:
– Весь я никогда не умру - душа в финотчетах меня переживет.
И более того, я сам доктор женских дел-тел, и могу иногда и сам о себе позаботиться.
– Почему я не могу быть Дартаньяном?
– решил настоять на своём, так сказать, Луначарский, как почему-то назвал Сирано де Бержерака, бывшего когда-то простым капитаном милиции - Как Все - прибежавший последним Сто. Наверное, хотел лишний раз показать:
– Да, тозе любит дела сурьезные, - но, как говорится:
– Не из нашей с Товстоноговым столовой.
– Он был лысым, - сказал Германн, - а люди такого, как у тебя - метр 190?
– 91.
– Запомню, - и символического, как у Сирано де Бержерака извилистого носа, не могут быть настоящими природными киллерами.
– Я сделаю пластическую операцию под этого, как его?
– Штирлица?
– Да какого-такого еще Штирлица, нэт.
– Под Машиниста?
– спросил Миша, - не советую, так как в Голливуд таких берут, да, но только в ограниченном количестве, и более того: не больше одного Единственного. Позарез-з!
– Михаил чиркнул себя ребром ладони по шее, которая - это было видно - любит выпить, как говорил Владимир Высоцкий:
– Хорошего вина.
– Коньяк?
– Только если поднесут за хорошо понравившуюся песню.
– А так?
– А так нет, потому что Коньяк один не ходит, а только с Зеленым Змием - боксером, на чьи выступления до сих пор не могу попасть.
– Почему?
– спросил Германн, - очереди большие?
– Дак, естественно.
– Под Михаила Козакова?
– спросил Сто.
– Бесполезно, и знаешь почему? Ты и так вылитый герой его истории:
– Покровские Ворота и Феликс Эдмундович - в одном и том же кино.
– Ну, не подходишь ты на Азазелло!
– рявкнул Сто, видимо боясь, что его самого этот киллер может грохнуть - хотя и не за что, но вдруг что-нибудь такое про себя вспомнит, а я виноват?
– Тебе пойдет акустиком, - влез опять Сто.
– Для этого необходимо расширить эту роль до более внушительных размеров, ибо:
– Да, заведующий акустическими комиссиями всех московских театром, но и...
– Но и писарчуком, - не успел сказать Сто, первым был смущенный Конкистадор, или как его там называют по-русски:
– Граф Монсоро - ко мне!
– Нет, нет, это всё не по теме, а просто Берия.
– Я не понимаю, что между ними общего?
– спросил сурово Германн.