Маргарита и Мастер
Шрифт:
Раньше, как она подумала, заметив летающую над ним просветленную ауру, точно что-то снимал, а скорее всего, кино, ибо кино является одним из искусств, которые здесь можно использовать для выражения своего личного мнения. Ибо сказано:
– Для Нас.
– И, следовательно, если человека называют на Вы - то он это право:
– Снимать - имеет.
– Думаю, вы ошиблись, - сказал Ми, - я не снимаю.
– Хорошо, - просто ответила милая девушка с удивительно большим ртом, и не только:
– Красотой, в том числе.
– Ладно, конечно, не заморачивайтесь, я сама сниму.
– И сняла, но не всё, разумеется, а только его верхнюю часть, а именно:
– Желтую кожаную куртку, черную с белыми лилиями кофточку, лифчик, ну и всё остальное, что у них есть там до самых колен - нет, нет, до колен в другой раз, а сейчас пока что только до самого пояса.
Ми привык и даже не крякнул, но спросил, скосив глаза сначала в одну сторону, потом в другую, в том смысле, чтобы узнать:
– А видел ли еще кто-либа Это, - но всё спокойно, никто не снимал его на свой телефон, хотя с другой стороны: проносить сюда телефоны легально было не то, что нельзя, но не поощрялось, ибо тем, кто приперся без телефона с его пресловутой видеокамерой, подавали бокал Саперави, Киндзмараули, Хванчкары - на выбор:
– Бесплатно, - на всё время ожидания выполнения заказа.
– В том смысле, что если выпьете больше, пока иво ждете, то и пейте пока не лопнете, если повара и тем более сам шеф-повар мышей не ловят, а занимаются, чем угодно, то не приготовлением пищи, как это всё-таки было решено при создании этого художественного кабака под историко-японским названием:
– Ван Гог.
– Название снаружи было написано по-японски, и только внутри сначала по-французски, затем по-английски и только фирменные костюмы официантов, барменов и поваров были украшены нормальным человеческим образом, а именно:
– Ван Гог, - как все и привыкли читать с детства.
– Хотя на самом деле, прочитать это своё почти родное чувство можно было только после бутылки Хеннесси - не меньше.
И знаете почему? Нужно было понять посылку, которую Ван Гог вкладывал в свои бессмертные творения. А именно:
– Почему деревья на его полотнах фиолетовые, а обычно - зеленые? И более того:
– Почему это отступление от оригинала вызывает у Хомо Сапиенса такую радость?
– Вот теперь я понял, - ответил Ми Склифосовский, - чем фиолетовое лучше зеленого.
– Да, чем?
– спросила Алисия, - я не фиолетовая.
– Вот в том-то и дело, что фиолетовая, ибо всё прекрасное, приобретает в глазах настоящего художника именно этот божественный цвет неба на переправе Стикса.
– Ты думаешь, мы уже там?
– спросила фото-кино-модель.
– Пока нет, но предлагаю вам пройти именно туда.
– Мне что-нибудь надеть?
– Не надо, сюда ко мне ходят только одаренные художественным видением лэдис энд джэнтльмэн. Вы сейчас это поймете.
И они двинулись, и не просто через зал, но через всю кухню, набитую отличными поварами:
– До отвала.
– И более того, попросили удалиться, и:
– Больше не пить на работе двухметрового шеф-повара перед экраном два на полтора плоскостного телевизора, где метались в ужасе игроки Спартака перед наехавшим на них Динамо Киев, и можно было только догадываться, за кого болел шеф:
– Толи за белых, а может и за фиолетовых.
– Тем не менее, он сказал, едва взглянул одним ухом на вошедших:
– Вы, эта, оденьтесь сначала.
И Ми подумал, что, да, все здесь, даже посудомойщица и полотер - люди с глубоким проникновением в действительность, все, но только не этот шеф-повар, он, как сказал Высоцкий:
– В этом деле всё равно ничего не понимаешь.
Пока Ми раздумывал, как еще обратиться к шеф-повару:
– Бросить недопитую бутылку Хеннесси в новый большой телевизор, или в эту великовозрастную китайскую тушенку - китайскую потому, что вкусная - Ми так и сказал:
– Я тя щас сожру вместе с костями.
– Да ладно, ладно, я пошутил, - сказал повар, так и не поворачиваясь к вошедшим лицом, а только все тем же правым ухом: - Идите наверх, там я снял отдельные апартаменты Пять Плюс специально для фиолетовых.
И они ушли, и не просто, а пошли опять через весь зал к выходу, ибо на второй этаж здесь, как и на Том Свете, пройти можно, но не из любого места:
– Надо обязательно принять диспозицию с фронта.
– Так сказать:
– Выйти, а потом опять:
– Зайти.
И Ми Склифосовский прибыл в Край и сразу начал снимать Алисию Сильверстоун в роли немки. И это бы еще ладно, но он начал снимать и самого себя, что удивило многих, ибо:
– Он давно не снимался лично, - и как многие подумали:
– Парень наконец увидел себя со стороны и решил, махнув рукой:
– Хватит-т!
Нет, оказывается, мало. Более того, как сказал Ми короткую речь прямо из кабины паровоза, фырчащего всеми парами - в том смысле, то не только по пробегающей мимо с какими-то новыми предложениями Даме и ее Японскому Хину, но эти струи пара свистели и у него:
– Как пули у виска.
Как сказала Грейс, поняв всю безнадежность ситуэйшен:
– Чё-то будет.
– Но решила еще немного побороться за своё счастье:
– Она должна быть не сразу, надо сначала еще найти ее в тайге.
– Да?
– удивился Ми, - я не читал до конца сценария, поэтому думал:
– Уж если взялся за гуж, то так и буду править до самого царства Персефоны.
– Но согласен, пусть будет чинно и благородно:
– Как в кино:
– Становитесь в очередь сукины дети!