Мари Антильская. Книга вторая

Гайяр Робер

— Ладно, какая разница! Вы провели разведку? Что же вы выяснили? Кто там? Пираты или англичане?

— Пираты, — ответил Байардель.

— Так, значит, испанские пираты?..

— Нет, французские…

— Матерь Божья! — воскликнул Лапьерьер. — Мятежники, предатели! Но надеюсь, вы стреляли? Вам ведь удалось уничтожить этих негодяев, не так ли? Раз уж вы допустили, чтобы они высадились на острове, то, полагаю, вы по, крайней мере, перебили их на подступах к форту!

— Нет, сударь, — был ответ Байарделя.

Губернатор даже подпрыгнул от неожиданности.

— Как это

нет? Что значит нет?! — охрипнув от негодования, уже не прокричал, а как-то прокаркал губернатор. — Может, я ослышался? Вы в них даже не стреляли? А что же тогда там была за стрельба, я ведь слышал собственными ушами? Учтите, капитан, если я увижу хоть одного живого врага, которого можно было достать из мушкета со стен этой крепости, вам несдобровать! Велите этим людям разойтись по своим местам! Прикажите открыть пальбу из каронад! Пусть даже эти корабли слишком далеко и мы не сможем до них достать, но хоть будет какой-то шум! Покажите этим негодяям, что мы способны ответить и постоять за себя! Возьмите десять отрядов, двадцать, если потребуется, но отгоните мне этих подлецов обратно в море!

Байардель, который стоял, зажав в руке рукоятку обнаженной шпаги, сунул ее под мышку и направился в сторону губернатора.

— Сударь, — четко и внятно произнес он, — весьма сожалею, но вынужден просить вас отдать мне свою шпагу.

Лапьерьера зашатало. Он уцепился за локоть Мерри Рула. Однако нашел в себе силы переспросить:

— Что? Что вы сказали?

— Господин губернатор, я сказал, что прошу вас отдать мне свою шпагу, а заодно и лейтенанта Мерри Рула де Гурсела…

— Наглец! — возмутился тут лейтенант. — Вы предатель! А вам известно, как казнят предателей? На месте, без суда и следствия!

— Именно так, бандит! — выпалил Лапьерьер, почувствовав поддержку друга и вновь обретая утраченную было самоуверенность. — Расстрел без суда и следствия!

— Послушайте, господин губернатор, — продолжил Байардель, — было бы весьма прискорбно, если бы мне пришлось прибегнуть против вас к насилию. Я вовсе не собираюсь сажать вас под арест. Я только прошу отдать мне вашу шпагу и вернуться вместе с лейтенантом Рулом в свои апартаменты. У ваших дверей будет выставлена стража, но весьма надеюсь, что к полудню вы будете уже снова на свободе!

— Мерзавец! На свободе!.. Да я и так на свободе, а вот вы сейчас же будете расстреляны! Рул, позовите людей и прикажите им арестовать этого предателя…

Тут Байардель повысил голос и, обращаясь ко всем солдатам, которые еще оставались во дворе форта, крикнул:

— Слушайте все, друзья мои! К нам возвращается генерал Дюпарке! И отныне вы должны подчиняться только ему одному! Генерал Дюпарке скоро будет на свободе! Да здравствует генерал!

После минутного замешательства со всех концов двора раздались оглушительные возгласы:

— Да здравствует генерал!!

— Не слушайте тех, кто прикажет вам стрелять по этим кораблям! — продолжил Байардель. — Там французы, ваши друзья, ваши братья!.. С минуты на минуту вы увидите здесь, на этом дворе, Ива Лефора, которого вы все знаете и который передаст вам приказания генерала!..

— Да здравствует генерал!.. — снова прокричала сотня глоток.

Тогда

капитан почти вплотную подошел к Лапьерьеру и обратился к нему со словами:

— Теперь вы сами видите, что любые попытки сопротивления были бы с вашей стороны совершенно бесполезны. Полно, сударь, мне достаточно только слово сказать… Так что дайте-ка мне свою шпагу, и вы тоже, лейтенант. Я передам ваше оружие Иву Лефору, который должен появиться здесь со своими людьми с минуты на минуту. Вы будете находиться под домашним арестом в своих апартаментах и, как я уже сказал, скорее всего, еще до полудня будете отпущены на свободу…

Лапьерьер отпустил рукав своего адъютанта. Тот резким движением высвободился и подошел поближе к капитану.

— Послушайте, Байардель, — обратился он к нему, — почему же вы мне раньше все не объяснили? Почему бы вам не сказать мне, что к нам возвращается генерал… Я охотно и по доброй воле отдаю вам свою шпагу, хотя предпочел бы оставить ее при себе, чтобы поддержать вас и помочь генералу!

Лапьерьер обернулся к нему и окинул злобным, презрительным взглядом.

— Подлец! — сквозь зубы процедил он. — Еще один предатель! Но вы еще более низкая тварь, чем Лефор!

— Сударь, — ответил Рул, — ведь я-то всегда был верен генералу! Полагаю, если генерал вернется, то он по-прежнему будет губернатором этого острова, не так ли?

Лапьерьер с отвращением сплюнул. Байардель же взял из рук Мерри Рула шпагу и сунул ее себе под мышку, где уже торчала его собственная.

— Полно вам, губернатор, — проговорил он. — У вас еще будет время свести счеты, вам ведь предстоит оставаться с глазу на глаз в ваших апартаментах вплоть до завтрашнего полудня. Вашу шпагу, прошу вас. Поверьте, куда лучше для вас, если вы отдадите ее мне, а не Лефору с его людьми… Не знаю, что думает о вас Лефор, но подозреваю, что ничего хорошего!

— Вы даете мне слово, что мне не причинят никакого вреда?

— Даю слово! — заверил его капитан. — Я имею приказ не дать вам воспрепятствовать осуществлению планов генерала до завтрашнего полудня. После чего вы сможете вновь вернуться к исполнению своих обязанностей. Вам будет возвращена вся полнота власти до тех пор, пока не вернется генерал Дюпарке. Только он — и он один — вправе принять окончательное решение касательно вашей участи…

Не произнеся ни слова, Лапьерьер вынул из ножен свою шпагу и протянул ее капитану.

В тот самый момент, будто нарочно дожидаясь этого жеста, чтобы появиться наконец во дворе форта, в крепость ворвались десятка три молодцов под предводительством Лефора. Губернатору не понадобилось слишком много времени, чтобы различить высокую, внушительную фигуру бывшего пирата в беспорядочной толпе флибустьеров, которые громко хохотали, говорили всякие непристойности и уже вовсю братались с солдатами форта.

— Ну что ж, капитан, а теперь отведите меня в мои апартаменты, — проговорил Лапьерьер, — коль уж вам выпала такая миссия. Однако, по правде говоря, я предпочел бы остаться там один… Мне нисколько не улыбается провести там ночь в обществе этого человека… — заключил он, бросая высокомерно-презрительный взгляд в сторону Мерри Рула.