Мариэль. Замок в ипотеку
Шрифт:
— Мы не переходим от простого к сложному. Это давно канувшая в историю эпоха. Ты должна за что-то недолюбливать этого человека. Только тогда ты раскроешь свой потенциал, и я учту уровень сложности, — пояснил Луисцар. — Меня учил Шеймас. А он был лучшим стрелком в Опретауне.
— Ну хорошо, — со вздохом согласилась Мари. — Можно материализовать человека, которого я никогда лично не встречала?
— Можно.
— Тогда покажи мне Лейсандру.
— Так сразу? — У Луисцара озорно загорелись глаза.
— Хочу знать, с кем я столкнусь в реальной дуэли, — Мари нажала
Расплывшийся в счастливой улыбке Луисцар поработал над созданием голограммы, и перед Мари появилась высокая, стройная девица в обтягивающем белом платье. Ее длинные волосы пепельного цвета ровными прядями ниспадали на плечи и грудь, большие голубые глаза метали молнии, а пухлые губы были плотно сжаты.
— Пффф, — с насмешкой фыркнула Мари, игнорируя ее эффектность. — Сколько ей лет?
— М-м-м… Двадцать два, если считать по земному возрасту.
— Сопля зеленая, — проворчала Мари. — Я ее в два счета уделаю!
Луисцар оставил панель и подошел к Мари. Встав позади, он завел руки вперед, тем самым полуобняв Мари, и поднял ее бластер.
— Вот так, — начал объяснять он. — Правой рукой держишь рукоять. Указательный палец прикладываешь к спусковому крючку. Вот сюда. А левой придерживаешь рукоять снизу, чтобы бластер не вилял. Со временем ты научишься стрелять одной рукой, а пока рекомендую использовать две. Меткости мало. Надо учитывать отдачу.
— Когда я выстрелю, она истечет кровью? — спросила Мари.
Луисцар повернул голову и замер. Мари тоже взглянула на него, и их лица оказались так близко друг к другу, что она ощутила его дыхание на своей коже.
— Нет, не истечет, — улыбнулся он.
— Жаль.
Мари снова прицелилась и по сигналу Луисцара выстрелила. Голубой луч стрелой пустился из бластера и угодил в плечо Лейсандры. Голограмма не шевельнулась, лишь пару раз мелькнула. Луисцар вернулся к панели и запрограммировал Лейсандру слегка покачиваться.
— Теперь сама, — скомандовал он.
Мари прицелилась, выстрелила, но не попала. Огорченно выдохнув, она попробовала снова. Провал. Еще. Мимо. Разрядив обойму, Мари ни разу не подстрелила голограмму, но не остановилась. Луисцар показал ей, как перезаряжать бластер, и она продолжила. Вскоре у нее стало получаться. Лучи угождали в плечи, руки и даже в грудь Лейсандры. Луисцар стал усложнять мишень. Лейсандра то прыгала, то бегала, то пригибалась, избегая выстрелов. Такой урок стал забавлять Мари. Было смешно наблюдать за тем, как бывшая пассия Луисцара устраивает перед ней клоунаду. Это придавало Мари уверенности в себе и своей непобедимости.
Разрядив четыре обоймы, она взглянула на корчившую рожицы Лейсандру и расхохоталась.
— Поверь, в жизни она не такая, — произнес Луисцар, отключая голограмму. — Опреты по своей природе крайне сдержанная раса.
Мари вернула бластер в коробку.
— Я заметила.
— Мы способны на чувства. На большие чувства. Но эмоции чаще держим в себе.
— От этого ты становишься только загадочней, — хитро улыбнулась Мари и, подойдя
— Тебе правда не скучно со мной?
— После такого? — Она кивнула в ту сторону, где только что ее развлекала голограмма Лейсандры.
— Шеймас устраивал для меня настоящие представления, — с улыбкой вспомнил Луисцар. — Позволял мне стрелять по моим бывшим учителям-занудам.
— Тебе тоскливо без него?
— Прошло десять лет. Я смирился, что его больше нет.
— Намного он старше тебя?
— На два года. Но он с детства был очень активным. Бунтарем. Мог поспорить со взрослыми и никогда не извинялся, даже если был неправ. У него был шанс избежать ссылки. Нужно было лишь извиниться.
— Что он сделал, Луис? — спросила Мари, чувствуя его душевную боль и всем сердцем желая облегчить эту муку.
— Совершил расовую измену, — неоднозначно ответил Луисцар. — Предал, оклеветал, унизил… Давай не будем портить этот прекрасный день воспоминаниями о нем. Что ты наденешь на праздник?
— А что ты предлагаешь?
— Может, придем в красном? Тебе он подойдет. Будем выделяться.
— Заманчивое предложение, — промурлыкала Мари, больше всего намереваясь выделиться на фоне Лейсандры и доказать ей и Тальине, что она им не по зубам.
Луисцар с безграничной нежностью посмотрел ей в глаза, отчего у Мари вновь земля ушла из-под ног. Чувства к нему росли в ней так, словно за одно мгновенье проходила тысяча лет их знакомства. Он становился ближе, роднее.
Мари приподняла голову, и их носы соприкоснулись. Ощутив контакт и поняв, что она вновь желает поцелуя, Луисцар прильнул к ее губам. Долгий, исследующий поцелуй медленно, постепенно и осторожно набирал обороты. Теперь он был дольше, слаще и расслабленней. Луисцар языком скользил по губам Мари, нежно посасывая и даже покусывая их. Она почувствовала, как натянулась ее куртка, когда Луисцар в кулаки сжал ткань за ее спиной, и на нее нахлынула горячая волна возбуждения. Они оба знали, что здесь им никто не помешает, но не забывали о прозрачности купола, поэтому держали себя в руках, хоть и с горем пополам. Мари не стала бы сопротивляться, если бы Луисцар сорвал с нее одежду и завладел ею прямо на оружейном боксе. Она отдалась бы ему тут раз двадцать подряд и ни разу бы не пожалела. В такие мгновенья она забывала даже об ипотеке, которую семь лет платила ни за хрен собачий.
— Луис, — наконец тяжело дыша, прошептала она, чуть отстранившись от него.
— Ты сводишь меня с ума, — в ответ прошептал он, не выпуская ее из своих железных объятий.
— Нам надо идти, — нехотя выдавила Мари. — Будет некрасиво, если император заставит гостей ждать.
Облизнув губы, он сглотнул и покивал:
— Ты права.
Отдышавшись, Мари улыбнулась. Луисцар отпустил ее и задал на панели программу отключения арены. Когда коробка скрылась под газоном, а купол исчез, он спустился на землю и подал руку Мари. Ей было забавно наблюдать за тем, как он помогает ей преодолеть даже одну ступеньку, но это лишь говорило о его сильных чувствах.