Мариэль. Замок в ипотеку
Шрифт:
Мари, подтянувшись на носках и прижавшись к нему, с чувством ответила, забыв о яро копающих ее сад флиомах.
— Мы все! — оповестил ее один из них, отряхивая трехпалые руки.
Мари оторвалась от Шеймаса, облизнулась и взглянула на сад. К счастью, флиомы не наглели. Действительно выкорчевали только лишнее.
— Передайте вашему руководству, что я очень благодарна вам за сотрудничество. На днях Советом зроу будут оформлены документы. Так что скоро нам понадобится материал для строительства. И возможно,
— Вам тоже просили кое-что передать. У вас очень вкусная лазанья.
— Спасибо. Я обязательно пришлю еще.
— С вами приятно иметь дело, палал. До свидания.
— До свидания, — улыбнулась Мари.
Как только уехали флиомы, вернулась Гилья. Шеймас взял у нее тяжелые сумки и внес их в кухню.
— Ты, как всегда, набрала всякой ненужной ерунды? — ворчал он, ставя их на стол. — Я регулярно привожу все необходимое. Сдалась тебе эта ярмарка!
— Господин, я такой красивый подсвечник купила! — восторженно заявила уставшая Гилья, ища в сумках покупку.
— Наверное, он творит чудеса, раз ты так отчаянно жертвуешь собой, — Шеймас налил себе стакан воды, но не донеся его до рта, передал запыхавшейся Гилье.
— Благодарю, господин, — ответила она, напилась и продолжила рыться в сумках. — Ох, а это вам, госпожа! — Она вытащила и протянула Мари небольшую коробочку. Покосившись на пьющего Шеймаса, она понизила голос и пояснила: — Тампоны для критических дней. Не знала, какие вам брать. С аппликатором или…
Мари оцепенела. Задрожавшей рукой положив коробочку на стол, она ощутила, как опора уходит у нее из-под ног. Руками упершись в столешницу, она потупила взор на коробочку и тихо спросила:
— Гилья, а теста на беременность у тебя нет?
Шеймас поперхнулся водой и закашлялся.
— Что, простите? — переспросила служанка.
— У меня задержка, — призналась Мари.
Тут же забыв о подсвечнике, Гилья опустилась на стул. А Шеймас, прокашлявшись, уставился на Мари. Она боялась смотреть на него — не то от стыда, не то от того, что только что растоптала все его планы и мечты. Это утро началось с того, что Мари почувствовала себя самой счастливой женщиной во Вселенной. Теперь она чувствовала себя самой несчастной.
Так и не взглянув на Шеймаса, она развернулась и стремительно покинула кухню. Выскочив на улицу, Мари умчалась в глубину сада и, сев под старым фруктовым деревом, обхватила подогнутые ноги руками. Лбом уткнувшись в колени, она тихонько заплакала. Говорят, дети — дар. Они не виноваты в поступках своих родителей, но именно сейчас Мари стало больно от мысли, что, вполне вероятно, она носит под сердцем дитя Луисцара — того самого, кто ради своей матери с ее откровенно сомнительной репутацией отрекся и от брата, и от невесты.
— Мариэль, — послышался взволнованный голос бесшумного подошедшего Шеймаса.
— Уходи! —
Он сел рядом и с силой притянул ее к себе. Прижавшись к его крепкой груди, Мари совсем разрыдалась.
— Надеюсь, ты плачешь от счастья, — произнес Шеймас, сняв с нее шляпу и начав гладить ее по голове.
— Какое уж тут счастье!
— А разве ребенок — это проклятье? Я был зачат случайно. И я себя проклятьем не считаю. Наоборот, во Вселенной наконец-то появился красавчик.
Мари всхлипнула и приподняла голову. Взглянув на Шеймаса, она стала успокаиваться.
— Может, моя мать тоже плакала, но вряд ли она считала меня своим несчастьем.
— Дело в том, что я хотела от него ребенка, — шмыгнув носом, сказала Мари. — Правда хотела. Я верила ему. Не предохранялась. А как теперь быть? Рожать от труса и предателя? Это его ребенок, Шеймас. Не твой.
— Не мой, — согласился он. — Но он твой. Думаешь, я брошу тебя из-за ребенка? — Шеймас заботливо вытер мокрые дорожки с ее щек. — Глупая. Какая же ты глупая! Он же и мне не чужой. Поэтому даже не думай об аборте. Это неправильно. Нельзя отнимать невинную жизнь.
— Нэим убьет его, — прошептала Мари.
— А кто скажет ему, что ребенок от Лу? Тем более, возможно, ты паникуешь на пустом месте. Тебя сбили на свейхе, насколько я знаю.
— Да.
— Браслетами лечили?
— Да.
— А какие-нибудь изменения в тебе произошли?
Мари развернула ладонь с генным знаком.
— Он вернулся. И волосы. Они были крашенными.
— Вот видишь. Если вдруг у тебя был нарушен менструальный цикл, он тоже мог нормализоваться и сдвинуться по срокам.
— Не знаю, — воодушевляясь, вымолвила она. — Я много работала. На стрессовой почве мне было не до ведения женского календарика. Я лишь была уверена, что не беременна и не больна, потому что всегда имела под рукой презервативы. Извини.
— За что? Это было до меня, — улыбнулся Шеймас. — Почему ты думаешь, что у тебя задержка, если не ориентируешься в датах?
— Шеймас, прошел почти месяц, как я покинула Землю. Предыдущие месячные закончились недели за две до этого. По-моему, тут и ориентировать не надо. Все ясно! Дотрахалась!
— Учитывай свои телепортации, смену климата, воды, еды. Стресс. Раздражение. Особенно от меня. Мариэль, конечно, я хочу, чтобы твоя задержка не означала беременность от Лу. Но если здесь, — он положил ладонь на ее животик, — малыш, то поверь, он не будет обделен вниманием и любовью. Я стану его защитой, а ты его уютом. А еще у нас есть Вейц.
Мари снова расплакалась и уткнулась в грудь Шеймаса.
— Луис не принял бы твоего ребенка, — выдавила она.
— Конечно. Ему бы мама не разрешила, — усмехнулся он, поцеловав Мари в темечко.