Marilyn Manson: долгий, трудный путь из ада

Штраус Нил

Чтобы сохранить жалкие остатки достоинства, я сделал вид, что никакой эякуляции не произошло.

«Тина, – проскрипел я. – Может, не стоит нам пока… Чо-то быстро мы как-то…»

А она и не возражала. Просто встала и штаны натянула, ни слова не сказав. По дороге домой я всё нюхал свою руку, на которой, казалось, навечно застрял запах писечки старшеклассницы. В сознании Тины у нас вообще не было никакого секса, а для меня и моих друзей я перестал быть отчаявшимся мальчиком. Я стал отчаявшимся мужчиной.

После этого я не очень-то общался с Тиной. Но вскоре мне прилетел бумеранг – благодаря самой богатой и наипопулярнейшей девочке в школе, Мэри Бет Крогер. Протаращившись

бесцельно на неё три года, когда мы были в выпускном классе, я собрался с духом и пригласил её на вечеринку. К удивлению моему приглашение она приняла. В конце концов оказались мы у меня дома, пьём пиво, а мне жутко неудобно рядом с ней, я очень боюсь пошевелиться лишний раз, потому что на вид она прям ханжа стопроцентная. Но тут мой идеал Мэри Бет Крогер испарился: она содрала с себя одежду и, не потрудившись даже взять презерватив, оттрахала меня – верхом, как дикое животное на гребном тренажёре на полной скорости. В школу на следующий день она вновь пришла со своей обычной ханжеской маской на лице, игнорируя меня, как обычно. Всё, что я от этого получил – глубокие царапины по всей спине. Их я с гордостью демонстрировал друзьям, а они в честь Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов» стали называть её Мэри Бет Крюгер.

К тому времени моя первая женщина, Тина, уже была на седьмом месяце. Отец, по иронии судьбы – тот самый, кто меня с ней свёл, Джон Крауэлл. Я после того Джона почти и не видел, потому что он занимался последствиями неиспользования презерватива. Я иногда думаю: а может, они поженились, осели и растят большегрудых торчков.

ЧЕМ НАКАЗАТЬ ЧЕРВЯ

Тина, так сказать, открыла мои шлюзы, и я пустился во все тяжкие. Не в смысле трахаться, а в смысле пытаться потрахаться.

КРУГ ЧЕТВЁРТЫЙ – РАСТОЧИТЕЛИ

После месяцев отказов и мастурбации я познакомился с блондинкой-чирлидером по имени Луиз, когда напился допьяна Colt 45 во время футбольного матча старших классов в фермерской общине под названием Луисвилль, недалеко от Кентона. Я тогда этого не знал, но Луиз была эдакой Тиной Поттс Луисвилля, то есть местной шлюхой. У неё были толстые губы, приплюснутый нос и большие обжигающие глаза – как будто она наполовину мулатка, наполовину Сюзанна Хоффс из группы The Bangles. Ещё было в ней что-то от Ширли Темпл – невысокая, кудрявая, но, правда, её танец не чечётка, а, скорее, стриптиз в привате. Она – первая девочка, которая сделала мне минет. Но, к сожалению, не только этим она меня наградила.

Почти каждый день я заезжал за ней и привозил прямо в спальню свою, пока родители на работе. Мы слушали альбомы Moving Pictures Rush или Scary Monsters Дэвида Боуи, а потом – опытный я уже контролировал оргазм – у нас начинался нормальный подростковый секс. Она со мной такие штуки выделывала, что у меня как-то даже шея разболелась – не повернуть. Но мне плевать: травмы носил как ордена в школу. Она к тому же глотала – ещё один повод похвастаться. А однажды она принесла мне блестящий синий галстук-бабочку, вроде тех, в которых стриптизёры шоу Chippendale выступают. Наверное, она затеяла какую-нибудь ролевую игру, но я знал только одни, «Подземелья и драконы».

После недели плотной ебли Луиз перестала мне перезванивать. Я уж обеспокоился: неужто обрюхатил её, я ж не каждый раз презерватив надевал. В голове мне рисовались такие, например, картины: мать её отправляет её в монастырь, а ребёнка – нашего ребёнка! – отдаёт на усыновление. А может быть, Луиз заставит меня платить

алименты до конца жизни. А ещё же существовал такой вариант: она сделала аборт, что-то там пошло не так, она погибла, а её родители теперь меня убить хотят. Не имея от неё вестей несколько недель я решил ещё разок позвонить ей, а голос изменил, накинув тряпку на трубку – вдруг родители возьмут?

К счастью, к телефону подошла она.

«Прости, что не звонила так долго, – сказала она. – Приболела».

«Чем??? – запаниковал я. – Температура есть? По утрам рвёт или типа того?»

В общем, выяснилось, что она меня просто избегает, потому что быть всё время с одним и тем же – значит испортить репутацию шлюхи. Она не именно эти слова сказала, но смысл тот.

Через несколько дней на уроке математики у меня вдруг зачесались яйца. Чесотка продолжалась весь день, причём дошла и до волос на лобке. Вернувшись домой, я сразу пошёл в ванную, снял штаны и над раковиной стал себя разглядывать. Сразу заметил над членом три-четыре чёрных струпа. Снял один – с кровью. Я всё ещё думал, что просто кусочек ороговевшей омертвевшей кожи, но, поднеся к свету, заметил, что у струпа есть лапки, причём лапки эти – шевелятся. Я заорал от шока и отвращения. Потом швырнул его в раковину, но он не мягко стукнулся, а с хрустом, как моллюск какой-то. Не придумав ничего лучшего, я принёс его маме и спросил, что это такое.

«А, да у тебя вши, – вздохнула она добродушно. – Наверное, в солярии подхватил».

Вот как ни стыдно признаться, но я тогда регулярно посещал солярий. Просто моя кожа была в ужасном состоянии – лицо буквально распухло от прыщей – и дерматолог сказал, что в новейшем солярии кожа посохнет, а моя общественная жизнь улучшится.

Мать моя совершенно точно отрицала, что её юный сын спит с девками и подхватывает мандавошек. Даже мой отец, всегда обещавший, что мой первый секс мы отметим бутылкой шампанского, которую он заныкал, когда ещё работал в Kmart, тоже не хотел такое признавать. По большей части из-за того, что, когда я в средних классах узнал, что такое сиськи, он всё хотел отвести меня к проститутке потерять девственность. Так что я подыграл этой версии про солярий.

Мама купила мне лекарство от вшей на теле, но, запершись в ванной, я тайком сбрил волосы на лобке и сам разобрался с вшами. (В то время сбрить все волосы с тела было для меня делом необычным.)

Насколько я знаю, с тех пор никакими венерическими болезнями я не болел. И, насколько я знаю, родители всё ещё думают, что я девственник.

ЧЕМ ОЧАРОВАТЬ ЧЕРВЯ

Мы с Джоном Крауэллом стояли на вершине холма напротив его дома и по очереди отпивали из бутылки Mad Dog 20/20, которую мы упросили нам купить парня постарше. Мы там стояли уже час как минимум, ни черта не делая и глядя на заспанные фермерские поля вокруг нас, на небо, набухшее скорым дождём, на случайные автомобили, катящиеся к цивилизации. Мы пребывали в таком пьяновато-самодостаточном дурмане, как вдруг услыхали резкий шум гравия.

Со шлейфом пыли на дорогу к дому заехал зелёный GTO и, слегка пробуксовав, остановился. Дверца открылась медленно, оттуда на землю опустилась обутая в чёрный ботинок нога. Из дверцы показалась большая голова – гигантский череп с туго натянутой кожей. Кудрявые растрёпанные волосы. Глубоко посаженные глаза блестят, как булавочные головки в середине тёмных кругов. Когда он отошёл от машины, я заметил, что у него, как у Ричарда Рамиреса Ночного Сталкера, слишком большие и вытянутые ступни, кисти рук и торс. На нём надета джинсовая куртка, украшенная универсальным символом бунта: листиком марихуаны.