Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы
Шрифт:
Царские мальчики-пажи внесли шелковый ковер и встали рядом с послом – справа от Сигизмунда. За рядом с послом стояли воевода Серадский и Гнезненский кастелян.
Марину подвел к венцу друг Ежи Мнишека – воевода Ленчицкий Липский и кастелян Малогосский. Затем к невесте подошла сама королева, которая, незадолго до венчания дала согласие стать свидетельницей.
– Ваши Величества! Ваше Высочество! – торжественно сказал посол. – Мне выпала великая честь по воле государя Московского Дмитрия Иоанновича просить у воеводы Сандомирского его дочери и родительского благословения.
Посол поклонился и встал на свое место.
После этого канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега подошел к воеводе Липскому и, поклонившись, от его имени дал ответ.
– Мы почитаем великой честью предложение царя Московии и видим в нем проявление премудрость и воли Божьей. Этот союз несет на себе печать Божьего благословения, ибо возвеличивает наши государства, – сказал Сапега. – Великое царство Московское принимает в свое лоно девицу из славного дома Речи Посполитой. Воспитанной в лучших традициях Церкви Христовой, отличающейся огромным богатством добродетелей, что, не является чем-то особенным в нашем королевстве. Мы прославляем и благодарим, и возносим благоразумие царя московского, ответившего исполнением своего обещания, в знак благодарности за благорасположенность короля Сигизмунда Третьего.
Сапега поклонился послу и к алтарю подошел кардинал.
– Сие таинство совершается по воле Промысла, ибо в лице царя Московского, великого правителя и государя великой России, мы видим нашего брата во Христе и выдающегося монарха, вступающего в брак с дочерью Святой Римской Церкви, дабы послужить во имя процветания всего христианского мира. А также для самого царя и народа Московии. После кончины великого государя московского Иоанна, Господь на протяжении долгих лет наказывал подданных царства разномыслием. И мы с болью в сердце становились свидетелями того, как люди Московии искали себе государя в далеких странах – от Дании до Испании, Англии до Аппенин. Как сажали на престол незаконных наследников. Теперь же милость Божия снизошла на это многострадальное царство, и Московия нашла себе государя. Своей невидимой рукой Он указал на законного наследника трона, гонимого самозванцами, и нашедшего пристанище под крышей нашего милостивого государя Сигизмунда Третьего. Сейчас не время и не место рассказывать, какие великие милости и огромную помощь получил Дмитрий Иоаннович от его величества. Но, само событие, происходящее в этом зале указывает нам на то, что сам Его Величество царь Московии Дмитрий, помня все это, открыл благочестивому государю свои намерения, дабы доказать свою благодарность. И в знак этого, он берет через многочтимого посла московского себе в супруги свободную шляхтянку, дочь благородного сенатора из благородного рода.
Кардинал сделал многозначительную паузу, посмотрел на посла и продолжил:
– В нашем славном и свободном королевстве князья, короли брали себе в жены девиц из свободных шляхетских домов. И сегодня Бог ниспосылает подобное благо царю Дмитрию, а также подданным его царства, – кардинал поклонился королю. – Сим священнодействием Его Величество Царь Московский связывает себя с Его Величеством, милостивым государем Речи Посполитой дружбой, а подданных своих – с подданными короля прямым родством. И отвечаем в ответ на такую любовь к нашему королевству своим благорасположением.
Сразу после этих слов служители запели «Veni Creator».
Король, вместе с гостями и невестой встали на колени. Стоять остались только шведская королевна и московский посол. После этого кардинал приступил к самому обряду венчания.
– Слыши, дщи и виждь и приклони ухо твое и забуди народ твой! – сказал он Марианне. – Эти слова означает, что вскоре прекрасная невеста покинет Родину и уедет в чужую страну.
Он повернулся к послу.
– Как Авраам посылал своего подскарбия в чужую страну за женой для своего сына, – произнес он.
– Не обещал ли великий царь кому другому жениться?
– Разве я знаю? Царь ничего не поручил мне на этот счет.
По залу разнесся шепот, а помощники посла стали что-то быстро шептать ему на ухо.
– Если бы он дал обещание другой девице, то не посылал бы меня сюда, – спохватился посол, но тут же довольно резко спросил. – Возможно ли не использовать латынь в обряде венчания?
– Пан посол, повторяйте за мной, и говорите мне, как требует Католическая Церковь и Православная.
Посол стушевался.
– Я беру тебя в супруги! – произнес кардинал.
– Я буду говорить с девицей Мариной, а не с вами, ксендз кардинал.
И посол повторил слова кардинала.
После этого, Марианна произнесла слова присяги царю Московскому на верность, а посол присягнул невесте за царя.
Посол вынул из маленькой шкатулки алмазный перстень с большой и острой верхушкой, величиной с большую вишню и передал его кардиналу.
Кардинал надел его невесте на палец, и передал от невесты перстень, не надевая его на палец и не давая в руку, а вложив в ту же шкатулку, в которой хранилось кольцо Марианны.
В зале произошло небольшое смятение – кардинал должен был связать епитрахилью руки жениха и невесты, но посол, не имея права прикасаться к невесте, послал к жене воеводы Мнишека – Ядвиге за чистым платком, чтоб обернуть им свою руку.
– Нам нужна ваша голая рука, от имени вашего царя, – строго сказал кардинал.
Через полчаса, когда церемония венчания закончилась, все направились в столовую.
Марианна шла впереди. За ней следовала Екатерина, а позади – московский посол.
Они встали на возвышенном месте у стола. Марианна – справа от подошедшего короля, королева – слева. После этого, Сигизмунд сел.
В это время в зал празднований вошли около сорока москвитян, неся драгоценные подарки от царя.
Их посол отдавал новой русской царице.
Жена львовского хорунжего Тарлова, бабушка Марианы, стоявшая рядом, заменившая заболевшую Ядвигу, принимала подарки.
Невесте подносили десятки материй разных сортов – венецианский бархат, турецкий атлас, внесли сто двадцать пять фунтов жемчуга. Но особо понравились придворным золотые часы, на которых сверху было изображение слона с башней. Часы били в бубны, играли на флейтах, литаврах, на трубах, которых было двенадцать штук.
Сигизмунд попросил исполнить какую-нибудь мелодию на трубах, и часы зазвучали так громко, что оглушили всех присутствовавших.
Потом внесли корабль, сделанный из золота и обсыпанный каменьями и жемчугом нескольких видов. За кораблем – золотого вола, который раскрывался, и в него можно было уложить домашний прибор.
Королеве особо понравилась фигура серебряного позолоченного человека, сидевшего на колене с коралловыми ногами. Эта фигурка стояла наверху большого сосуда, сделанного из цельного дорогого камня в виде птицы с крыльями.